Форум частично закрыт до разрешения безобразной ситуации, связанной с расколом Теософского движения; из-за предательства Зайцевского (Московского) и Кемеровского региональных Теософских Обществ - их предательству идеалам и Учениям Теософии.
Причина преображения Ф.М.Достоевского из убежденного либерала, космополита и западника в убежденного русского патриота, русского националиста и «воинствующего славянофила»
В 1867 году, во время очередной поездки Ф.Достоевского в Европу его, как известного писателя, пригласили на открывшийся в Женеве (9 сентября) масонско-коммунистический Конгресс «Лиги мира и свободы», на котором выступали многие «светила европейской мысли» того периода. Достоевский писал по этому поводу Майкову:
«Писал ли я Вам о здешнем мирном конгрессе?.. Все было глупо - и то, как собрались, и то, как дело повели, и то, как разрешили. Начали с предложения вотировать, что не нужно больше монархий и все поделать маленьким. Потом, что не нужно веры. Это было четыре дня крику и ругательств…».
Это же событие Достоевский описывал своей племяннице С.А. Ивановой ( 29 сентября 1867 года): «…Гарибальди скоро уехал, но что эти господа, которых я впервые увидел не в книгах, а наяву, социалисты и революционеры, врали с трибуны перед пятью тысячью слушателей, то невыразимо… Комичность, слабость, бестолковщина, несогласие, противоречие себе - это вообразить нельзя. И эта-то дрянь волнует несчастный люд работников. Это грустно. Начали с того, что для достижения мира на земле нужно истребить христианскую веру, большие государства уничтожить и поделать маленькие…».
Это также нам знакомо из новейшей истории. «Достоевский сделался врагом революции и революционеров из любви к свободе, он увидел в духе революционного социализма отрицание свободы и личности. Что в революции свобода перерождается в рабство» - верно заметил Н.Бердяев. И мы, например, сегодня наблюдаем – как США, демократы и либералы всей планеты, под лозунгом свободы и демократии самым кровавым образом порабощают на планете народы.
После этих путешествий последние сомнения Ф.М.Достоевского о ситуации в Европе и в России исчезли, и он занял твёрдую национальную и славянофильскую позицию, о которой поведал открыто, и этим более 130 лет назад разоблачил современного лживого либерала и «великого современного ученого» И.Евлампиева, - в конце «Дневника писателя» (1881 г.) Ф.М. Достоевский написал сам о себе:
«Краткие биографические сведения, продиктованные писателем А. Г. Достоевской: “По убеждениям своим он открытый славянофил; прежние же социалистические убеждения его весьма сильно изменились». Ещё раньше в «Дневнике писателя» Ф. Достоевский объяснял подробнее:
«Я во многих убеждений чисто славянофильских, хотя, может быть, и не вполне славянофил. Славянофилы до сих пор понимаются различно. Для иных, даже и теперь, славянофильство, как в старину, например, для Белинского, означает лишь квас и редьку. Белинский действительно дальше не заходил в понимании славянофильства. Для других (и, заметим, для весьма многих, чуть не для большинства даже самих славянофилов) славянофильство означает стремление к освобождению и объединению всех славян под верховным началом России - началом, которое может быть даже и не строго политическим.
И наконец, для третьих славянофильство, кроме этого объединения славян под началом
России, означает и заключает в себе духовный союз всех верующих в то, что великая наша Россия, во главе объединенных славян, скажет всему миру, всему европейскому человечеству и цивилизации его свое новое, здоровое и еще неслыханное миром слово. Слово это будет сказано во благо и воистину уже в соединение всего человечества новым, братским, всемирным союзом, начала которого лежат в гении славян, а преимущественно в духе великого народа русского, столь долго страдавшего, столь много веков обреченного на молчание, но всегда заключавшего в себе великие силы… Вот к этому-то отделу убежденных и верующих принадлежу и я».
Ф.М.Достоевский: «Россия вовсе была не Европа, а только ходила в европейском мундире, но под мундиром было совсем другое существо. Разглядеть, что это не Европа, а другое существо, и приглашали славянофилы, прямо указывая, что западники уравнивают нечто непохожее и несоизмеримое, и что заключение, которое пригодно для Европы, неприложимо вовсе к России...».
Реализм, вроде, как себя исчерпал. Толстой закрыл эту тему. Больше там делать нЕчего. Передвижники блестяще изобразили все эти сосны-кедры, пьяниц... После символизм - Кандинский, Малевич (точка в середине полотна, реализм себя изжил).
Абстрактное искусство возникло как деньги: естественный обмен заменился символом, передающим ценность. Искусство должно превратиться в символ.
Все вместе перешли к этому общественному договору - картина с точкой в центре стоит 100 млн. долларов. Музей современного искусства - для богатых людей.
Применительно к литературе? Я ожидаю истории прежде всего - с началом, с серединой, с концом, в которой есть сильные персонажи, которых я полюблю или возненавижу. Я должен начать сочувствовать...
Отправлено: 30.06.16 14:28. Заголовок: Продолжение
Писатель Андрей Геласимов о новой русской литературе на10 Санкт-Петербургском международном Книжном салоне
Вначале художественное переживание действительности, а потом смыслы появятся. Они уже там заложены.
Художественное осмысление...
Какова задача художника? - создать ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение. Оно должно быть художественным. Оно должно содержать определенные поэтические смыслы, которых нет напрямую в тексте, которые словами не прописаны. Если в произведении помимо слов возникает еще один этаж, который прочитывается читателем, в котором есть художественные смыслы, - это художественное произведение.
В самолете был журнал Уральской авиакомпании с модными темами. Одна из них : французский писатель - Фредерик Бегбедер. Родился 21 сентября 1965 года в городе Нёйи-сюр-Сен под Парижем. Мать Бегбедера Кристин де Шатенье — переводчик дамских романов на французский язык (в частности, произведений Барбары Картленд), а отец, Жан-Мишель Бегбедер, — профессиональный рекрутер. Брат Шарль Бегбедер — основатель брокерской конторы Selftrade и первой во Франции частной электросети Poweo.
Бегбедер получил диплом Парижского института политических исследований, а затем диплом DESS в области рекламы и маркетинга в CELSA (Высшая школа информации и коммуникации).
В итоге, он стал копирайтером в крупном рекламном агентстве Young and Rubicam. Одновременно сотрудничал в качестве литературного критика в журналах Elle, Paris Match, Voici ou encore VSD. Также он состоял в команде литературных критиков в радиопередаче Жерома Гарсена «Маска и перо» на станции France Inter. =================== Как я поняла из статьи, он много страдал в детстве из-за развода родителей и из-за того, что старшый брат был во всем лучше него. Комплексы-комплексы - причина успеха (если их вовремя сделать двигателем в жизни, а не тормозом).
================
Немного цитат из него:
цитата:
Я люблю только читать, писать и заниматься любовью. Соответственно для жизни мне достаточно было бы простой однокомнатной квартиры при условии, что в ней будет книжная полка, компьютер и кровать.
Фредерик Бегбедер. "Романтический эгоист"
цитата:
«...Когда спишь с женщинами направо и налево, они все сливаются в одну. И она просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди, цвет белья варьируются от случая к случаю. Но ты повторяешь ей заученные фразы, делаешь одни и те же штучки, совершаешь одинаковые движения в установленном порядке: "Ты хорошо пахнешь... о, благодарю тебя, Господи, какое счастье... ты мне страшно нравишься... мне кажется, это сон..." Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам с завороженным взглядом ребенка, который разворачивает подарок. Перемены приводят к повторяемости.
Как ни пародоксально, новизна возникает, только если хранишь верность одной женщине. Донжуаны лишены воображения. Казанову принято считать многостаночником, а он был просто лентяем. Потому что, как ни меняй баб, ты-то остаешься все тем же мужиком, поборником пути наименьшего сопротивления.
Чтобы хранить верность, необходим талант.»
Фредерик Бегбедер, «Идеаль»
Frederic Beigbeder — Vacances dans le coma (1994)
цитата:
«Нравиться – это так скучно. Постоянно раздражать окружающих – мерзко. Но разочаровывать их постоянно и прилежно – это завидный жребий.»
цитата:
– Ты когда нибудь страдал от любви? – Нет, ты же знаешь. Я никогда не влюблялся. Это мое самое большое несчастье. – Иногда я тебе завидую. Я вот никогда не влюблялся НАВСЕГДА, это хуже.
Отправлено: 30.07.16 14:59. Заголовок: Продолжение
цитата:
Альбер Коэн ошибался: любовь убивают не звуки сливного бачка. Ее убивает страх перед скукой, который превращает наши пламенные мечты в отфильтрованные кондиционером кошмары.
Фредерик Бегбедер, «Воспоминания необразумевшегося молодого человека»
# Моя проблема в том, что ты — ее решение.
Фредерик Бегбедер, «Любовь живет три года»
# Любовь — это когда чувствуешь, что прозевать кого-то значит прозевать свою жизнь. Любовь — это когда перестаешь колебаться. Когда все остальные женщины кажутся пресными. Я скучаю по тебе, еще не узнав тебя.
Фредерик Бегбедер, «Романтический эгоист»
# Я её больше не люблю, но всегда буду любить, хотя любил недостаточно сильно, притом что всегда любил, не любя так, как нужно было любить.
Фредерик Бегбедер, «99 франков»
# Долго единственной целью моей жизни было саморазрушение. А потом мне вдруг захотелось счастья. Это ужасно, я сгораю со стыда, простите меня: однажды я поддался вульгарнейшему искушению побыть счастливым. Мне еще предстояло узнать одну вещь: это как раз и был лучший способ саморазрушения.
Фредерик Бегбедер, «Любовь живет три года»
# Как испортить себе лето? Влюбиться в июле.
Фредерик Бегбедер, «Романтический эгоист»
# Человеческой коже требуется немереное количество поцелуев в день, в той же степени, в какой его желудку необходима пища.
Автор романов «99 франков», «Любовь живет три года», писатель Фредерик Бегбедер снимет свой второй фильм под названием "Идеаль", который станет адаптацией одноименного романа. После фильма «Любовь живет три года», снятого в 2011 году, Фредерик Бегбедер во второй раз займет место за камерой. Как и во второй части похождений Октава Паранго (впервые роль рекламщика в фильме «99 франков» исполнил Жан Дюжардан), главную роль исполнит бывший журналист и юморист Canal +, а ныне – подающий надежды молодой актер, Гаспар Пруст. Для новой порции приключений «романтического эгоиста» Фредерик Бегбедер выбрал новое место действия - Россию.
В «Идеале» Бегбедер начал свое величественное шествие по Москве, окрашивая гротескными красками российскую действительность. Россия Бегбедера - скорее не Россия, а репродукция с гламурной картины, тронутая яркими синтетическими красками, отштукатуренная, как придорожная девица. Однако от этой картины просто невозможно отвести глаз, в первую очередь, самому Бегбедеру, какого бы циника он из себя не строил. Альтер-эго Бегбедера – Октав Паранго, как и всякий уважающий себя француз, клянущий на чем свет стоит русский холод, основательно промерзший, воображает себя этаким Наполеоном, жаждущим завоевать главное сокровище – хоть и не Москву целиком, которая ему не по зубам, а русскую девушку-модель и любовь всей его жизни. На мостовой, у развилки дороги, у храма Христа Спасителя он ловит знаки судьбы и готов преклонить оба колена перед чем-то еще неведомым, что зовется русской душой, и разве что не силой воли убеждает себя в том, что в Москве едва ли все еще ходят медведи по улицам.
Однако вскоре таким же чудесным образом и в мгновение ока Октав Паранго отходит от своих первобытных страхов и ступает на ту же шаткую дорожку секса, наркотиков и рок-н-ролла, проторенную им еще в Париже.
С видом человека много повидавшего, чуть усталого, скептичного, всегда готового что-нибудь употребить или нюхнуть, он пытается найти в общей суматохе главное – девушку неземной красоты. Ведь он – модельный скаут и ищет новое "лицо" для рекламы косметического бренда «Идеаль». Однако Октав Паранго (а за его спиной – Бегбедер) не был бы самим собой, если бы он не принялся делить женскую красоту на все составляющие, предъявлять к ней жесткие требования, подступать к ней с линейкой и шнангенциркулем. Поэтому он с дотошностью, граничащей с занудством и шизофренией, дает понять, чего именно он желает. И в этих сентециях и выводах относительно женской внешности он может (или хочет) показаться грубым, наглым, неучтивым. А сам Бегбедер, дерзнувший поверить алгеброй гармонию, местами звучит так, как будто он мастерит свой текст в каком-то припадке, а временами просто сходит с ума.
И даже когда в руках Октава Паранго наконец оказывается та единственная – девушка Лена – читатель не может взять в толк, является ли она объектом истинной и незамутненной любви или служит средством удовлетворения примитивного плотского желания? То же самое касается и России – читатель «Идеаля», не может решить, любит ли Бегбедер Россию? Может ли Москва, которую Бегбедер аккуратнейшим образом разнял на составляющие в виде олигархов, дорогих женщин, секса, на красоту и не-красоту, на длинные ноги и дряблые коленки, быть объектом преклонения и трепета?
На эти и многие другие вопросы, мучащие зрителя, Бегбедер попытается ответить в экранизации романа «Идеаль». Окажется ли комбинация в лице Гаспара Пруста и Фредерика Бегбедера такой же выигрышной, как и в фильме «Любовь живет три года», станет известно еще не скоро - съемки фильма «Идеаль» планируются этим летом, а дата ожидаемого выхода картины на экраны - весна / лето 2016.
А для затравки Бегбедер уже сейчас выложил на своей странице в фейсбуке первый тизер. В нем мы видим Октава Паранго, этого циничного гедониста, демонстрирующего щетину и неумеренное пристрастие к хорошеньким девушкам. Бравирующий своей аморальностью и декадентским началом, он заявляет: "Зачем делать фильм обо мне? Может быть, потому, что моя жизнь более интересная, чем ваша?"
Для меня роман – оправдание тому, что я не стал самодовольным кретином. Будет ли то же самое справедливо по отношению к роману в электронном виде? Неужели вы без дураков считаете, что с тех пор, как МР3 вытеснил диски, вы продолжаете слушать музыку с тем же вниманием? Разве доступность, сиюминутность, универсальность и бесплатность не отбивают у нас аппетит? Давайте-ка вспомним о таком восхитительном действе, как поход в книжный магазин; ты роешься на полках или стоишь перед витриной, вожделея ту или иную книгу и пока не обладая ею. Роман доставался нам как своего рода награда: пока он не существовал в цифре, его приобретение требовало от нас физических усилий. Надо было выйти из дому, отправиться в определенное место, где тусуются одинокие мечтатели, отстоять очередь, вынуждая себя улыбаться незнакомцам, страдающим тем же заболеванием, что и ты, а потом донести свое сокровище – в руках или в кармане – до дому, до метро или до пляжа. Бумажный роман волшебным образом преображал социопата в светского человека, а затем снова в анахорета, заставляя его на краткий миг – совсем ненадолго, но все же! – столкнуться нос к носу с самим собой. Бумажный роман создается не так, как вордовский файл. На бумаге нельзя читать, кликая мышкой. Писать ручкой – не тюкать по клавишам. Письмо и чтение на бумаге отличались медлительностью, сообщавшей им известное благородство: нивелируя все формы письма, экран делает их взаимозаменяемыми. Гений низводится до ранга простого блогера. Лев Толстой и Катрин Панколь тождественны друг другу, включены в один и тот же объект. Экран применяет на практике учение коммунизма! Все – под одной вывеской, всё – одинаковым шрифтом: проза Сервантеса уравнивается в правах с Википедией. Любая революция стремится к одной цели – уничтожить аристократию.
Вскоре мы уже не сможем проникать в разум гения, потому что наш собственный будет перегружен, низведен до состояния пассивного приемника, а то и засорен вирусами. Поль Моран еще в своем «Бесполезном дневнике» (задолго до изобретения айпада) бил тревогу: «Концентрация внимания – вот чему нужно учить детей на специальных уроках, так же как тренировке памяти (это поняли только иезуиты). Добиться успеха можно лишь в том случае, если будешь думать о чем-то одном, не важно, о чем именно – персонаже романа или способе сколотить состояние».
Номер 98. Виктор Пелевин. Хрустальный мир (1999) и Generation «П» (2001)
Тяжелые наступают времена: русские страдают от нашего остракизма, и я далеко не уверен, что в сознании многих слово «остракизм» не рифмуется со словом «расизм». Да, признаемся честно: русские для нас – это здоровенные дебилы, питающиеся водкой, разгуливающие в шапках и в обнимку со шлюхами, танцующие казачок на виллах Сен-Тропе и проливающие слезы по миллиардам, потерянным в результате последнего банковского кризиса. Образ бывших граждан Советского Союза вызывает у нас улыбку: на что еще они способны, если не продавать нам контрабандную икру или нефть да хрумкать толченое стекло, выдавая себя за бывших князей. При этом мы как-то забываем, что именно они придумали современный роман, следовательно, вполне может оказаться, что у живущих ныне русских писателей найдется пара-другая историй о своей новой империи – империи капитализма. Виктор Пелевин появился как раз вовремя, чтобы опровергнуть предрассудки, оскорбительные в первую очередь для нас самих. Этот истероидный романист служит живым доказательством того, что искусство не имеет границ: возьмите западное смятение, умножьте его на трагедию сталинизма и наступление материализма, и, боюсь, Булгаков покажется вам несколько старомодным. «Хрустальный мир» – это сборник из шести рассказов, опубликованный в Москве в 1996 году. Что их объединяет? Галлюцинирующее письмо, вторжение в реальность иррационального, ощущение повсеместного бардака, пляска с призраками. Два накачанных кокаином солдата-параноика в разгар революции 1917 года случайно сталкиваются в Петрограде с Лениным; сумасшедшая колдунья устраивает браки с погибшими воинами; две московские проститутки неожиданно вспоминают, что они – бывшие партийные работники… Проблема, стоящая перед современными русскими писателями, заключается в следующем: как рассказывать истории людям, которых тошнит от историй? Те, кто пережил крах сначала царизма, затем коммунизма, затем взрыв в Чернобыле и под занавес – расцвет олигархии, не верит уже ничему. Ни один другой народ не испытал столько разочарований на протяжении одного-единственного века. В России реальность так же переменчива, как сон. Так какие книги предложить этим людям? Виктор Пелевин нашел свое решение: он описывает мир, в котором каждый элемент стоит другого. ...
Запад воображает, что русские от него отстали, но на самом деле они нас давно обогнали. Они не поверили в коммунизм, но и в капитализм они тоже не верят! Мы-то думаем, что русских восхищают наши витрины, тогда как они вызывают у них отвращение. Напрасно мы поглядываем на них свысока – по сравнению с ними мы наивные дети. Нам есть чему поучиться у кого-нибудь вроде Виктора Пелевина, потому что он гораздо больший скептик, чем мы сами. Он уже разочаровался во всех надеждах, включая те, что мы для себя еще даже не сформулировали. Мне также нравится его роман «Generation “П”», крайне неудачно переведенный у нас как «Homo Zapiens» – чтобы смягчить удар от лобовой атаки на марку «Пепси». Пелевин утверждает, что русские «выбирали пепси точно так же, как их родители выбирали Брежнева». Отсюда забавное авторское предупреждение: «Все мысли, которые могут прийти в голову при чтении данной книги, являются объектом авторского права. Их нелицензированное обдумывание запрещается».
Назвали модного ныне писателя. Начала читать. Вроде - ничего.
И вдруг:
цитата:
В середине апреля снег начал таять и сразу же стал старым и облезлым. Пористым от начавшихся дождей. Такой шубы Устина уже не хотела. Внимательно глядя себе под ноги, она переступала с одной оттаявшей кочки на другую. Из-под снега полезла вся лесная неопрятность – прошлогодние листья, потерявшие цвет обрывки тряпок и потускневшие пластиковые бутылки. На открытых солнцу полянах уже пробивалась трава, но в глухих местах снег был еще глубок. И там было холодно. В конце концов растаял даже этот снег, но лужи от него стояли до середины лета.
Надо заметить, в книге идет речь о Средневековье. О целителе, который живет рядом с кладбищем, и к нему приходят люди со всей округи.
Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 т. -- М., Правда, 1989; Том 5, с. 329-353.
"En-tout-cas" -- зонтик на всякую погоду. (Из модного прейскуранта)
На скором поезде между чешской Прагой и Веной я очутился vis-a-vis с неизвестным мне славянским братом, с которым мы вступили по дороге в беседу. Предметом наших суждений был "наш век и современный человек". И я, и мой собеседник находили много странного и в веке, и в человеке; но чтобы не впадать в отчаяние, я привел на память слово Льва Толстого и сказал: -- Образуется! Собеседник понял значение этого слова и продолжал: -- Это верно; но только что образуется-то! Было преобладающее впечатление свирепства, злости, бездушия или слабости и распущенности, и все-таки можно было предвидеть, как жизнь перетолчет это в своей ступе и что из этого образуется. А теперь преобладает во всем какой-то фасон "антука" -- что-то готовое на всякий случай и годное для всякой погоды: от дождя и от солнца. Меня поражает эта удивительная приспособительность, которую я замечаю во всех слоях общества и повсюду. Неделя тому назад как я видел такой экземпляр в этом роде, что прямо в печать просится. ........................................................... слова из Кагелота: "Псу живому лучше, чем льву умершему". ........................................................... я ему рассказал и о том, что слышал в корчме, и спрашиваю его: "неужто всему этому можно верить?" Он же мне отвечает: -- А черт их разберет! Да и зачем это нужно им верить или не верить? -- Чтобы уяснить себе: коего духа эти люди? -- Ну, вот пустяки! -- Как! Дух -- пустяки? -- Да, разумеется, пустяки. Где теперь духа искать! Смотрите, пожалуйста, где хотите -- на всех людских лицах ничего ясного не стало видно. Все какие-то тусклые шершаки, точно волки травленые: шерсть клоками, морды скаленые, глаза спаленые, уши дерганые, хвосты терханые, гачи рваные, а бока драные -- только всего и целого остается, что зубы смоленые, да первая родимая шкура не выворочена. А вы в этаких-то отрепках хотите разыскивать признаки целостного духа! Травленый волк об какую землю ударится, там чем надо, тем он и скинется. -- Однако, что же хорошего, если это у вас так и в Цислейтании и в Транслейтании. -- Да везде это теперь так, где вам угодно, -- не только у нас в Цислейтании и в Транслейтании, а и во Франции, и в Италии, и так далее: травленый волк везде одной породы; он об какую землю ударится -- там чем ему надо, тем он и скинется. -- А к чему же это, по-вашему, сведется? -- Да сведется к такому прелюбопытному положению, что никто, наконец, не будет знать, с кем он дело имеет.
# 38-я мин.: Агата Кристи вернула женщине образ доброты и гармонии. Женщина - великая Мать миров, носитель великой нравственной истины, и в этом Агата Кристи привнесла в мир очень существенный элемент нового обновленного христианства. Именно поэтому Христос защищает грешницу. Библия и Евангелие всегда на стороне поруганной женственности. Это то, что увидел в Библии Пастернак, и то, что утверждает Агата Кристи в своих произведениях.
# в XX веке, когда все убеждены, что Бога нет, очень увлекательно доказывать обратное.
# 50-я мин. : а главное - Богу нужна каждая жизнь
15 сентября. Родилась Агата Кристи (1891) - 125 лет
Кристианская страна Хорош не тот детектив, где читатель вместе с героем ищет очередного Карла или кораллы, а тот, где автор ищет смысл. У нас это явлено на примере Достоевского, автора двух самых популярных русских детективов — «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы»: в «Преступлении» вообще с самого начала понятно, кто убил, но читать все равно интересно — потому что самому автору интересно (и не до конца понятно), почему убивать нельзя. Эта же тенденция заметнее всего на примере трех главных мастеров жанра, работавших в XX столетии. Конан Дойл был увлечен проблемой сверхчеловека — он создал двух демонов, доброго Холмса и злого Мориарти, и решал для себя задачу, почему добро все-таки могущественнее зла; в реальности такого ответа не нашел, почему и обратился к спиритизму. По-видимому, в атеистических координатах эта задача действительно неразрешима. Честертон всю жизнь искал Бога — знал о его существовании точно, но искал непрошибаемые аргументы для других, которым это знание не дано. Наконец, Агата Кристи была, пожалуй, единственным человеком XX века во всей тройке: XX век с удивлением обнаружил, что видимые вещи — не то, чем они кажутся. Кристи всю жизнь доказывала опасность лобовых ходов и прямых версий. «Больше всего, — призналась она однажды, — занимала меня проблема невинных, тогда как весь мировой детектив сосредоточился на виновных». Неочевидность истины — сквозная тема всех 60 романов и полусотни рассказов Кристи. Она сделала все, чтобы читатель перестал верить своим глазам; и это весьма достойная задача, ибо простые решения чаще всего неверны, если только речь не идет о морали. Но в детективе речь идет о зле, а зло редко ходит прямыми путями: ему важно не только решить свою задачу, но и подставить другого. Пуаро, мисс Марпл, Томми и Таппенс только тем и заняты, что выводят из-под удара приличных людей; но для этого автор должен прятать истинных виновников в самых неожиданных местах, и в этом смысле Агату вряд ли когда превзойдут. Смотрите, номер 1 — традиционная схема каминного детектива: убил кто-то из замкнутого кружка подозреваемых, которые все вот тут с трубками, никто не покидал комнаты, однако полковник вдруг захрипел, зашатался и упал, выпив отравленного вина, причем в спине у него обнаружился нож, а в голове пуля, смазанная колониальным кураре. В этих рамках Кристи достигла сияющих вершин, отработав схему в добром десятке романов, но это были, в общем, забавы Воланда, забредшего в варьете. Предложенные ею конструкции куда многоугольнее. Номер 2. «Убил садовник». Под этим условным названием в мировой обиход вошла сцена, когда в тесном кружке подозреваемых скрывался некто неучтенный — либо он стрелял из-за угла, посредством гнутого ствола. Таких схем у Кристи множество — скажем, «Карты на стол». Номер 3. «Убили все». Переворот в жанре — обычно надо выбирать одного из десяти, а тут постарался весь десяток. Прославленное «Убийство в Восточном экспрессе». Номер 4. Еще неизвестно, убили ли. Все ищут, на кого бы свалить труп, а он живехонек («После похорон»). Номер 5. Убил убитый, то есть он был в тот момент жив, а покойником притворялся, чтобы на него не подумали. Наиболее любимые самой Кристи «Десять негритят». Номер 6. Сам себя убил, а на других свалил. «Свидание со смертью» (1945), пьеса, переделанная из романа 1938 года. Номер 7. Убился силой обстоятельств или вследствие природного явления, а все ищут виноватого. Для Кристи случай редкий — она не любит, когда ситуация размывается, ибо по-британски считает, что у каждой трагедии есть причина и виновник; однако сходная конструкция отрабатывается в «Скрюченном домишке», вызвавшем при публикации самый большой скандал (1949): убивали не те, у кого есть мотив, а непредсказуемая сумасшедшая малолетняя девочка. Номер 8. Убил тот, кто обвиняет, сплетничает и требует расследования громче всех («Лернейская гидра»). Номер 9. Убил следователь. «Мышеловка» (маньяк, выдающий себя за полицейского), «Занавес» (убил Пуаро) — роман, написанный за сорок лет до смерти, но приберегаемый для посмертной публикации, чтобы ослепительно закончить карьеру. Номер 10. Убил автор. «Убийство Роджера Экройда». Бешеный скандал при публикации, нарушение всех конвенций жанра, — но, справедливости ради, первым этот фокус применил Чехов в «Драме на охоте» (1884). Только одной схемы не отработала Кристи — и не потому, что она инструментально сложна (преодолевала она и не такие трудности), а потому, что этого могла не простить публика. Убивали у нее все — женщины, дети, сыщики, авторы. Нет только романа, в котором убийцей выступил бы читатель. Чтобы в конце Пуаро гневно нацелил указующий перст в потрясенного обывателя и крикнул: «Это ты, ты, ты убил!» И вот смотрите, о чем я думаю. Россия — самая кристианская страна, в том смысле, что вся наша реальность есть один огромный детектив с бесконечными драмами и полным отсутствием виновников. Ну нет их. Потому что если найти и наказать — придется что-то менять в самой схеме управления страной, а это порушит всю конструкцию. В искусстве прятать истинных убийц и воров мы не превзошли, конечно, Агату Кристи, это невозможно, но приблизились к ней, и главное — пользуемся именно ее схемами. Виноват не преступник, а разоблачитель, как в «Лернейской гидре»: что это ты нас критикуешь? Может, ты сам не любишь Россию? Виноват не герой, но автор критической публикации, как в «Роджере Экройде». В репрессиях замешан не кто-то конкретный, а все сталинское руководство, а может, и весь народ. Солдат не убит дедами, а сам повесился, как в «Свидании со смертью», потому что не умел за себя постоять и вообще редко мылся. Истинный преступник не тот, кто украл, а тот, кто расследует, — например, маньяк Гдлян или, в другом контексте, враг народа Политковская. Убил и ограбил не тот, кто находится в стране, а некто извне, тот же «садовник», — коварная англичанка или алчный дядя Сэм, а наши здешние ни в чем не виноваты. И вообще, еще неизвестно, была ли кража (убийство): вы тут хороните Россию, а она, может, живехонька, как судья в «Десяти негритятах», который только притворяется мертвым, а сам еще кого хочешь до самоубийства доведет. Короче, в чудесной способности доказывать, что очевидное невероятно, мы смело можем посоперничать с Агатой, потому и живем как бы жизнью, в которой действуют как бы правила и ни одно слово ничего не значит. Только одной схемы не позволяет себе наша кристианская власть — и в этом тоже копирует Кристи. Она не решается прямо сказать народу: да ты же и виноват — потому что терпишь. Это ты, ты, ты убил. Не кровавый режим, не наймит, не журналисты. А ты, которому лень раз в жизни честно выговориться или проголосовать. Она этого не говорила, потому что читатель может обидеться. А мы — потому что он может проснуться. Можно, я раз в жизни это скажу? Читатель, это все ты. Ты, тебе говорят.
(Из книги Дмитрия Быкова "Календарь-2. Споры о бесспорном")
[Реферат Л. Н. Толстого в Московском Психологическом Обществе 14 марта 1887 г., напечатанный в выдержках, повидимому, по стенографическим записям в газете «Новое Время» 1887 № 3973 от 22 марта.]
Допустим невозможное, допустим, что всё, что желает познать теперешняя наука о жизни, всё ясно, как день! Ясно, как из неорганической материи зарождается через приспособление органическая; ясно, как силы переходят в чувство, волю, мысли; и всё это известно не только гимназистам, но и деревенским школьникам.
Животное живет блаженно, не видит смерти и умирает, не видя ее. За что же человеку дано видеть это и почему оно для него так ужасно, что раздирает его душу, заставляет его убивать себя от страха смерти. Отчего это? Оттого, что человек, видящий смерть, есть человек больной, нарушивший закон своей жизни, не живущий жизнью разумной. Он то же, что животное, нарушившее закон своей жизни.
Жизнь человека есть стремление к благу, и то, к чему он стремится, то и дано ему. Свет, зажженный в душе человека, есть благо и жизнь, и свет этот не может быть тьмою, потому что есть, истинно есть для человека только этот единый свет, горящий в душе его.
И ещё скажу — никогда не печалься. Печаль — как моль в одежде, как червь в яблоке. От печали — смерть. Но беда не в том, что в печаль упадёшь; а горе — упавши, не встать, но лежать
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума