Форум частично закрыт до разрешения безобразной ситуации, связанной с расколом Теософского движения; из-за предательства Зайцевского (Московского) и Кемеровского региональных Теософских Обществ - их предательству идеалам и Учениям Теософии.
«Карательный аппарат "революционной власти" — говорил Дзержинский в своей записке от 17-го февраля 1922 г. — "должен был представлять кристально-чистый институт народно-революционных судей и следователей, снабженных чрезвычайной властью". Слишком поздно было уже в 1922 г. говорить о том, что должно было быть, следовало уже говорить о том, что вышло. "Сотрудники Ч. К." — утверждал дальше шеф этого института — "выбирались заботливо из состава партии и состояли из идейно чистых и в своем прошлом безукоризненных лиц, ибо только при таком качественно-преобладающем элементе своих служащих Ч. К. была в состоянии выполнить порученный ей революционным пролетариатом (?!) обязанности". Даже, если бы это было так в действительности, то атмосфера произвола, установленная самими творцами новой политической полиции в России, неизбежно развратила бы лучшие даже элементы. Историограф Ч. К. Лацис сам должен был признать, что необходима постоянная смена работающих: "как бы честен не был человек, каким хрустальным сердцем он не обладал, работа Ч. К., протекающая в условиях, исключительно действующих на нервную систему и притупляющих чувства этическия, дает себя {273} знать. Только редкие сотрудники вне влияния этих условий работы". Деятельность Ч. К., по свидетельству Лациса, повлияла разлагающим образом "на многих, не окрепших характером молодые коммунистов".
В Ярославской губ. Ч. К. был следователь, бывший водопроводчик. В начале он "работал хорошо, а потом начал пить". "Был у него друг-гармоньщик, с которым они вместе пьянствовали. Вот он напьется и идет допрашивать арестованных. А чтобы ему не скучно было, он с собой и друга своего брал. Этот допрашивает, а тот на гармошке наигрывает… Был он малограмотный. Писать настоящаго заключения не мог и только выводил каракулями: "белай расхот". Эта эпическая картина из быта Ч. К. нарисована одним из бывших следователей той же Ярославской губернской Ч. К., сидевшим в подвале губчеки с автором статьи "Штрихи тюремнаго быта" в сборнике "Че-ка"…
Чекисты — это привиллегированные во всех отношениях элементы новаго "коммунистическая" общества — и не только по полноте власти, но и по внешним материальным условиям быта.» VIII. «Краса и гордость» / «Красный террор в России 1918–1923» Мельгунов С. П.
Отправлено: 13.10.20 11:18. Заголовок: Как мы ловили шпионов вокруг шахматной доски
Записки бывшего подполковника КГБ: Как мы ловили шпионов вокруг шахматной доски
Один из авторов книги "КГБ играет в шахматы" и бывший сотрудник Комитета госбезопасности СССР Владимир Попов недавно завершил работу над своими мемуарами. В этой части Попов пишет о том, как готовились зарубежные спецоперации на примере подготовки чемпионата мира по шахматам 1978 года, где встретились бежавший из СССР Виктор Корчной и Анатолий Карпов, как выявлялись шпионы и велась за ними слежка.
Ч.1.Объект Шустрый в поле зрения КГБ
С виду тихий, говорящий не мужественным фальцетом шахматист Анатолий Карпов встречался с председателем КГБ СССР Юрием Андроповым неоднократно. После первой их встречи Андропов, получивший от генсека Леонида Брежнева указание любыми средствами не допустить победы невозвращенца Виктора Корчного, дал команду создать опергруппу КГБ СССР для командирования на матч претендентов на звание чемпиона мира по шахматам между Карповым и Корчным, который должен был состояться в в городе Багио (Филиппины) в 1978 году.
В качестве офицера, отвечающего за личную безопасность Карпова, а также способного выполнять функции личного водителя и переводчика, а при необходимости и личного секретаря, нужно было подобрать кого-то из 5-го управления КГБ СССР.
Остановились на офицере, владевшем испанским языком и хорошо себя зарекомендовавшем во время сопровождения группы кубинских офицеров спецслужб – Владимире Пищенко. К тому же, как выяснилось, он владел еще и английским языком и имел опыт работы в качестве профессионального водителя.
Все это почти на десятилетний срок предопределило судьбу Пищенко, ставшего тенью Карпова, причем Пищенко решал вопросы, относящиеся не только к его компетенции, как сотрудника КГБ СССР, но и личные и бытовые проблемы будущего чемпиона мира.
В соответствии с указаниями председателя КГБ СССР Андропова была сформирована оперативная группа из числа офицеров госбезопасности, в которую, помимо Пищенко, вошли сотрудники Первого главного управления (внешняя разведка), выполнявшие разведывательные функции под прикрытием советского посольства в Маниле (Филиппины), а также торгового представительства в этой стране, и действовавшие под журналистским прикрытием ряда советских СМИ. Кроме того, в состав оперативной группы были включены офицеры-сотрудники оперативно-технического управления (ОТУ) КГБ СССР, впервые командированные за границу для выполнения своих функций в составе советской спортивной делегации.
Опергруппа КГБ СССР, которой предстоял выезд в числе членов команды Карпова, насчитывала 12 человек. В соответствии с планом, утвержденным заместителем председателя КГБ СССР Виктором Чебриковым, Пищенко было поручено постоянное сопровождение Карпова и его физическая охрана, а также установление оперативных контактов с руководителями Международной шахматной федерации и изучение их в плане возможного привлечения к сотрудничеству с КГБ.
Сотрудники советской разведки, выехавшие на Филиппины, должны были использовать матч, привлекший внимание мировой общественности, для развития уже имеющихся оперативных контактов среди иностранных граждан и установления новых, представляющих интерес для подразделений советской разведки. В частности, на управление "А" ПГУ КГБ СССР возлагалась задача по позитивному освещению матча в зарубежных СМИ через уже имеющихся агентов и оперативные контакты советской разведки из числа зарубежных журналистов, а также использования матча для активного поиска иностранных граждан, могущих представлять оперативный интерес СВР.
Подобные задачи предстояло решать в ходе матча представителям управления "П" (политическая разведка) ПГУ КГБ СССР и управления "К" (внешняя контрразведка), задачей которого являлось проникновение в спецслужбы иностранных государств и полицейские подразделения посредством вербовки их представителей в качестве агентов ПГУ КГБ СССР.
Такие всем были выданы задания.
Кроме этого, были задействованы возможности резидентуры советской разведки в Маниле – для обеспечения устойчивой связи оперативной группы с Москвой.
На членов опергруппы из числа офицеров-сотрудников ОТУ возлагались задачи по ежедневному контролю за состоянием здоровья Карпова посредством регулярной проверки его испражнений и контроля за его питанием, в целях недопущения введения в его пищу веществ, могущих повлиять на его состояние здоровья. В их задачу также входило обеспечение безопасности помещений, занимаемых Карповым и членами опергруппы, в связи с возможными попытками установления в них и в телефонах прослушивающих устройств.
В КГБ считали, что к матчу между "советским" Карповым и "перебежчиком" Корчным проявят интерес не только любители шахмат, но и иностранные спецслужбы. И действительно, во время матча в Багио появился человек, представившийся свободным фотожурналистом и гражданином Югославии – Радомир Кнежевич 1942 года рождения, уроженец города Титоград, Черногория. Высокий, кареглазый, с вьющимися смоляными волосами и приятным лицом, он обладал харизмой, благодаря чему легко устанавливал контакты с интересовавшими его людьми. Знание им русского и английского языков давало ему возможность общения с представителями команд Карпова и Корчного.
Довольно быстро Ратко (так он представлялся новым знакомым) стал хорошо знаком практически всем, кто в том или ином качестве принимал участие в матче. По окончании матча Кнежевич прилетел в Москву, где продолжил контакты с представителями команды Карпова (состоящей в основном из офицеров КГБ). Остановился он в гостинице "Пекин" и привез с собой в качестве багажа два объемных чемодана.
Понятно, что Кнежевич немедленно был взят в изучение советскими органами госбезопасности по подозрению в "причастности к спецслужбам противника" (терминология КГБ СССР). В отношении него было заведено дело "оперативной подборки" – так назывались дела на иностранцев, где концентрировались первичные материалы по их изучению.
Оперативными сотрудниками 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР во взаимодействии со 2-м отделом 7-го управления КГБ СССР, курировавшим гостиницы города Москвы, был осуществлен негласный досмотр багажа Кнежевича в "Пекине". В чемоданах были фотографии, сделанные Кнежевичем во время матча в Багио, в том числе и фотографии большей части членов оперативной группы КГБ СССР (формально входившей в команду Карпова). После этого Кнежевич был взят в разработку 3-м отделением 11-го отдела 5-го управления КГБ по подозрению в принадлежности к спецслужбам иностранного государства.
Это же подразделение вело разработку советского гроссмейстера Бориса Францевича Гулько. Вина Гулько и его жены, известной советской шахматистки Анны Ахшарумовой, заключалась в стремлении выехать на постоянное местожительство в Израиль. И наверное, их бы выпустили, но фактический глава советской шахматной федерации Виктор Батуринский, завербованный НКВД СССР еще в 1947 году, написал в отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС и КГБ СССР, что в случае выезда Гулько он, будучи молодым и сильным гроссмейстером (Гулько был 1947 года рождения), сможет оказать помощь "отщепенцу Корчному" в его борьбе за звание чемпиона мира с Карповым.
Гулько отказали в выездной визе. Тогда он начал бороться за право выехать. В ответ КГБ стал проводить в отношении Гулько целый комплекс оперативных и оперативно-технических мероприятий, включая наружное наблюдение (по терминологии КГБ – "НН"). Для 5-го управления КГБ "наружкой" занимался 3-й отдел 7-го управления КГБ, специализировавшийся за ведением слежки за диссидентами.
Офицеру, который вел разработку Кнежевича, стоило немалых усилий убедить заместителя начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ майора Игоря Перфильева в необходимости ведения активной разработки иностранца. Для этого по канонам построения оперативной разработки необходима была "техника" и "наружка", дающие возможность выявления связей объекта, без чего разработка теряла всякий смысл.
Проблема была в том, что для 5-го управления КГБ, осуществлявшего в стране политический сыск, связанный с инакомыслием, иностранец, возможно работающий на иностранные спецслужбы, был не так важен, как потенциальные внутренние враги типа Гулько. На Кнежевича технических средств и наружного наблюдения уже не хватало. С большим трудом офицеру-оперативнику, который вел разработку Кнежевича, удалось получить наружное наблюдение сроком на один день ценой того, что "объект" Гулько в тот день был заменен на Кнежевича.
Как именно проводилось наружное наблюдение за "объектами", читателю станет понятно из рапортов, которые после каждого подобного наблюдения составлялись. Прежде всего, все объекты "НН" получали в целях конспирации псевдоним. Кнежевичу был дан псевдоним Шустрый.
«Сводка наружного наблюдения за объектом Шустрый
Шустрый был установлен на жительстве в гостинице "Украина" в номере 422 23 июня с.г. Поселен был по распоряжению управления высотных зданий г. Москвы. В 18 часов пять минут объект покинул номер, который он занимал, и спустился в холл отеля. Проведя в холле около 10 минут, внимательно изучая находившихся в нем, оставил его и проследовал в магазин "Гастроном", расположенный в здании гостиницы "Украина" cо стороны Кутузовского проспекта. Внутри магазина Шустрый некоторое время сквозь витринное стекло осматривал пространство непосредственно перед магазином и часть Кутузовского проспекта, расположенного перед ним. Спустя пять – семь минут объект вышел из магазина и быстрым шагом направился к остановкам городского транспорта, расположенным перед гостиницей "Украина".
Проходя мимо остановки, Шустрый, делая вид, что он выбрасывает что-то в мусорную урну, стоящую рядом с опорой осветительного уличного фонаря, на его нижней части оставил острым предметом метку длиной приблизительно пять сантиметров (фото прилагается). После чего быстрым шагом спустился в подземный переход и перешел на противоположную сторону Кутузовского проспекта, остановил такси и направился на этом автомобиле по направлению к центру города. Сидя на заднем сидении такси, осматривал идущий вслед автотранспорт, пытаясь выявить наружное наблюдение.
На Садовом кольце в районе площади Маяковского Шустрый оставил такси и быстрым шагом направился вдоль Садового кольца по направлению ко входу в театр имени Моссовета, перед которым в этот момент находилась большая группа людей, следовавших в здание театра к началу очередного спектакля. Не замедляя шага, Шустрый проследовал сквозь толпу зрителей, устремляющихся в здание театра. В момент следования им был установлен визуальный контакт с неизвестным (далее – объект Угрюмый), который следовал сквозь толпу в противоположном направлении от станции метро "Маяковская". Поравнявшись и обменявшись взглядами, ими была осуществлена моментальная передача неизвестного малогабаритного предмета от Угрюмого объекту Шустрый.
В целях установки Угрюмого бригада наружного наблюдения разделилась. Результат установки связи Шустрого Угрюмый будет доложен дополнительно.
Шустрый, замедлив шаг и обернувшись в сторону удаляющегося по направлению к площади Восстания Угрюмого, в течение двух-трех минут наблюдал за ним, пока он не потерялся из виду среди прохожих. После чего медленным шагом проследовал ко входу станции метро "Маяковская", остановившись, стал внимательно осматривать людей, находящихся перед входом в метро. Делая вид, что он кого-то ожидает, периодически посматривая на наручные часы, продолжал осторожно осматриваться, пытаясь выявить за собой наблюдение. Приблизительно через 10 минут Шустрый быстрым шагом устремился ко входу в метро, проследовал в вестибюль, cбежал по эскалатору и впрыгнул в вагон поезда, идущего в направлении станции метро "Белорусская".
Доехав до станции "Сокол", покинул вагон в момент закрывания дверей, оглядевшись, бегом пересек платформу и в момент закрывания дверей сел в вагон поезда, следовавший в противоположном направлении. Во время нахождения в метро неоднократно менял направление движения. Стремясь выявить за собой наружное наблюдение, оставлял вагоны в момент закрывания дверей. После чего бегом устремлялся к составу, отправляющемуся в противоположном направлении.
Проведя в метро около двух часов, Шустрый доехал до станции "Киевская", вышел на улицу. Остановился перед входом в метро и в течение нескольких минут внимательно рассматривал выходящих пассажиров. После чего медленным шагом проследовал к гостинице "Украина", по пути следования делая вид, что рассматривает различные витрины, вновь пытался выявить наружное наблюдение.
В 21 час 27 минут Шустрый вошел в номер отеля, который он занимал. Через внештатного сотрудника обеспечивался контроль за объектом в период его нахождения в гостинице. В ноль часов наружное наблюдение за объектом Шустрый по согласованию с инициатором задания было снято.
Сводку составил начальник 2-го отделения 3-го отдела 7-го управления КГБ СССР подполковник Запольских В.Д.»
Уточнение. Вышедшие на пенсию сотрудники 7-го управления КГБ СССР часто замещали так называемые внештатные должности в гостиницах, где проживали иностранцы. Оплата их труда осуществлялась КГБ СССР, а в их задачу входило осуществление внутригостиничного контроля за объектами оперативной заинтересованности госбезопасности посредством агентуры и доверенных лиц из числа сотрудников гостиниц.
«Установка связи объекта Шустрый Угрюмого
После встречи с Шустрым Угрюмый, двигаясь вдоль Садового кольца в направлении площади Восстания, неожиданно останавливаясь под различными предлогами – якобы читая объявления, размещенные на фонарных столбах, рассматривая номера домов, предпринимал попытки обнаружения за собой наружного наблюдения. Неоднократно пользовался подъездами домов, имеющих сквозной выход во двор, при этом менял направление своего движения на противоположное. Затем вновь двигался в основном направлении к площади Восстания.
Не доходя до указанной площади, быстро зашел в очередной подъезд дома с выходом во двор, выйдя из подъезда, остановился, якобы завязывая шнурок на ботинке, проверяя, не следует ли кто-либо за ним вслед. Убедившись в отсутствии за собой наружного наблюдения, вошел в подъезд №2 дома 2/3 по Большому Спиридоньевскому переулку, поднялся на площадку третьего этажа, посмотрел в открытое окно на улицу перед подъездом в разных направлениях, после чего зашел в одну из квартир, расположенных на данном этаже.
До ноля часов объект не выходил из подъезда. По согласованию с инициатором задания в отношении объекта Шустрый наблюдение за его связью Угрюмым было прекращено. Результаты установки по дому в отношении Угрюмого будут сообщены дополнительно.
Сводку составил старший разведчик прапорщик Никаноров В.В.
Верно: начальник 2-го отделения 3-го отдела 7-го управления КГБ СССР подполковник Запольских В.Д.
«Установка по дому в отношении связи объекта Шустрый Угрюмого
Через агентов Верная, Тимофеева и доверенных лиц ВПД и ОНМ по адресу Большой Спиридоньевский переулок, дом 2/3, квартира 12 установлен проживающим Угрюмый – Лаврентьев Юрий Петрович, 1930 года рождения, заведующий лабораторией научно-исследовательского института "Альтаир", c 1974 года старший преподаватель Всесоюзного заочного политехнического института. По документам прописки совместно с ним проживающими значатся: жена Лаврентьева Любовь Ивановна, 1934 года рождения, старший инженер НИИ "Альтаир", сын Лаврентьев Анатолий Юрьевич, 1955 года рождения, инженер ВНИИ "Цветмаш". Семья прибыла в адрес из адреса Товарищеский переулок, дом 3, строение 1, кв. 5 по обмену жилой площади в 1974 году.
По настоящему адресу проживания Лавретьев Ю.П. и члены его семьи близких отношений ни с кем не поддерживают, ограничиваются приветствиями при встрече с соседями, живущими по соседству. В разговоры не вступают. Семья Лаврентьевых в доме держится обособленно. Иногда их посещают неустановленные лица, видимо родственники. Шумных компаний и многочисленных гостей у них не бывает.
Лаврентьев Ю.П. имеет в личном пользовании автомобиль "Волга-21" и дачу в Подмосковье, куда выезжает с семьей в летний период времени.
Установку провел оперуполномоченный 2-го отделения 1-го отдела 7-й службы УКГБ по городу Москве и Московской области капитан Кондратьев Н.В.»
На Лаврентьева немедленно было заведено дело оперативной проверки по подозрению в шпионаже в пользу неустановленной иностранной разведки. Было определено, что, работая в НИИ "Альтаир", он имел непосредственное отношение к разработке новейших образцов советских электронных систем наведения, используемых в авиации и ракетостроении. На новом месте работы он имел возможность (по оценке привлеченных экспертов) получать от студентов-заочников, работавших на предприятиях электронной промышленности СССР в различных городах страны, сведения о ведении на них новейших разработок, сроках запуска изделий в серийное производство и объемах их производства. Все это составляло государственную тайну.
Отправлено: 13.10.20 11:30. Заголовок: Как мы ловили шпионов вокруг шахматной доски
Записки бывшего подполковника КГБ: Как мы ловили шпионов вокруг шахматной доски
Ч.2. Охота агента Альбатроса на Кобру в Японии
Одновременно с проверкой Лаврентьева продолжалось изучение Кнежевича. В числе его близких связей был установлен гражданин Японии Василий Кога. Мать Василия во время гражданской войны в России в начале 1920-х ушла вместе с белыми в Маньчжурию, откуда перебралась в Японию, где вышла замуж за японского гражданина. В 1929 году у супругов родился сын Василий. В 1931-м – сын Виктор. В семье поддерживался культ русской культуры. Василий и Виктор свободно владели русским, чем порой изумляли своих новых знакомых из числа советских граждан, поскольку молодые люди выглядели, как типичные японцы.
Языковые способности братьев не остались незамеченными. В середине 1970-х годов Виктор, работавший в одном из портов Японии и общавшийся с советскими моряками, посещавший при этом Приморский край, был завербован 2-м отделом УКГБ СССР по Приморскому краю в качестве агента КГБ. Одновременно велась его активная разработка по подозрению его в том, что он является сотрудником спецслужб Японии или США.
В числе связей Виктора Кога была выявлена бывшая советская гражданка Тамара Масудзака, в начале 1970-х вышедшая замуж за гражданина Японии и уехавшая из СССР на постоянное проживание на родину мужа. 2-й отдел УКГБ СССР по Приморскому краю вел активную разработку Тамары. Дело разработки на нее было названо в соответствии с ее характером и поведением – Кобра.
Масудзака (Кобра) активно устанавливала связи с советскими моряками, вовлекая их в незаконные валютные операции и коммерческие сделки. С отдельными из них она вступала в интимные отношения. Это, по мнению советских контрразведчиков, создавало возможность вербовочных ситуаций в отношении советских моряков, общавшихся с Коброй.Скрытый текст
Для противодействия Кобре был подобран опытный агент советской контрразведки из числа членов команды одного из судов, постоянно заходящих в японские торговые порты. Агент Альбатрос – таким был его оперативный псевдоним – успешно справился с заданием и "установил контакт" с Коброй, которая вовлекла его (как и ожидалось) в различные незаконные операции и интимные отношения (что тоже ожидалось), пытаясь разузнать про охрану морских и сухопутных границ, про оборонительные сооружения на границах и про места базирования ракетных соединений и баз Тихоокеанского флота СССР (о чем Альбатрос понятия не имел и не мог иметь).
Во время одной из встреч с Альбатросом Кобра сказала, что о незаконных сделках Альбатроса стало известно японским властям и его ожидают серьезные неприятности вплоть до ареста, а ее – развод с мужем, которому японские власти обещали сообщить об ее измене. Соответственно, Кобре грозила отправка на родину. Дабы спасти любимую женщину, Альбатрос должен был согласиться встретиться с парой людей, которые обещали помочь ей все уладить.
Альбатрос, будучи джентльменом, конечно же, согласился и при очередном посещении Японии Кобра представила его двум мужчинам. Один был японец и представился сотрудником полицейского управления. Второй – белым человеком, "представлявшим интересы одной из стран, являющихся политическим и военным союзником Японии". Органами советской контрразведки он был идентифицирован, как кадровый сотрудник военной разведки США.
Оба иностранца владели русским языком. Они показали Альбатросу фотографии, на которых тот был заснят в интимной обстановке с Коброй в разных недорогих гостиницах и при получении денег от Кобры. Фотографии были дополнены письменными свидетельскими показаниями Кобры о незаконных сделках Кобры и Альбатроса и предложением к Альбатросу о сотрудничестве. Последний, поупиравшись для виду (согласно инструктажу), дал письменное согласие работать на японцев, за что получил $300 – сумма для советского гражданина в те времена немалая. За полученные деньги с Альбатроса взяли расписку.
Все вроде бы шло хорошо. Вскоре после вербовки Альбатроса последовал его очередной визит в Японию в составе команды торгового судна, на котором он плавал. В один из дней во время стоянки корабля в порту Альбатрос был обнаружен повесившимся в каюте, которую он занимал. Посмертной записки он не оставил. Фактов насильственной смерти японской полицией установлено не было.
Сотрудники советской контрразведки, анализируя неожиданную гибель агента Альбатроса, пришли к заключению, что он не выдержал психологической нагрузки.
После гибели Альбатроса Масудзака (Кобра) исчезла из поля зрения советских органов контрразведки, но была поставлена на учет в информационных системах КГБ СССР, как агент разведслужб США.
Разработка японского гражданина Коги
Василий Кога, также хорошо знакомый с Коброй, устремился в это время в Москву. В конце 1970-х и в 1980-е годы он работал помощником Мацумае – ректора японского университета восточных единоборств, основателя и бессменного руководителя этого учебного заведения.
Мацумае был заинтересован в установлении и развитии контактов руководимого им университета со спортивными организациями СССР. Переписку по этому вопросу с управлением международных спортивных связей Госкомспорта СССР вел Василий Кога.
Установлением и расширением международных спортивных связей занимался в то время отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС, в соответствии с решениями которого Госкомспорт СССР разрабатывал планы международного сотрудничества своего ведомства. Заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС Марат Грамов положительно отнесся к инициативам Мацумае и вскоре в Москву прибыла делегация спортивных руководителей Японии. В качестве переводчика делегацию сопровождал Кога.
Маленького роста, некрасивый, c длинными сальными волосами до плеч и явно просвечивающейся лысиной, импульсивный и резковатый, он являл он собой нечто клоунадное. В силу этого на первых порах его мало кто воспринимал серьезно, начиная от рядовых работников протокольного отдела Госкомспорта, ведавших вопросами встреч, размещения, сопровождения и проводов делегаций, и кончая чиновниками советского спорта. Но первое впечатление от Коги было обманчивым. Был он умен и хитер, схватывал все на лету, прекрасно понимал реалии советской жизни и великолепно ориентировался, так как знал русский. Он быстро обрастал приятелями и друзьями, чему способствовали многочисленные подарки, раздаваемые налево и направо. Дарил он в основном электронику, стоившую в СССР больших денег.
Из-за связи с Кнежевичем Василий Кога был взят в разработку с целью выяснения его причастности к разведорганам иностранных государств. Разработка была поручена сотруднику 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ подполковнику Николаю Ильичу Семину, курировавшему в числе других управление спортивных единоборств Госкомспорта СССР.
Семин до начала своей службы в органах КГБ много лет отдал активному занятию спортом, имел звание мастера спорта по вольной борьбе и являлся призером чемпионатов СССР по этому виду спорта. Службу в качестве офицера он начинал в пограничных войсках КГБ СССР в Закавказье. Удачно женившись на девушке, дядя которой был сотрудником советской разведки, Семин сумел c его помощью перевестись в Москву, как преподаватель кафедры физической подготовки Высшей школы КГБ СССР, в которой проходили обучение будущие офицеры.
Дядя жены к этому времени стал уже резидентом советской разведки в одной из европейских стран и Cемин с его помощью добился перевода в 5-е управление КГБ, где тогда формировалось новое подразделении – 11-й отдел, которому предстояло быть головным в деле обеспечения безопасности при подготовке и проведении московской Олимпиады 1980 года. Так Семин из физкультурника преобразовался в оперативного работника 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР.
Служба в новом подразделении для подполковника Семина начиналась трудно. По возрасту и воинскому званию был он старше всех, за исключением руководителей подразделений. В новом подразделении он был зачислен на должность старшего оперативного уполномоченного, потолком которой являлось звание майора.
С первых же дней пребывания Семина в новом коллективе стало очевидно несоответствие уровня его профессиональной подготовки стоящим перед ним служебным задачам. Но Семин имел престижный по тем временам автомобиль "Жигули" шестой модели, который вскоре сменил на "Волгу", купленную у, много раз уже помогавшего ему, дяди жены, отправившегося в очередную зарубежную служебную командировку. Однажды вызвавшись подвезти начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ полковника Бориса Сергеевича Шведова, Семин стал его персональным шофером.
Служебный автомобиль полагался лишь руководителям оперативных управлений, к числу которых полковник Шведов не относился. Любезность Семина была более чем кстати, тем более что затраты по обслуживанию автомобиля и заправке взял на себя Семин. В итоге по утрам у подъезда Шведова на Профсоюзной улице его поджидала "Волга" с теперь уже подполковником Семиным за рулем, а по окончании рабочего дня Семин отвозил Шведова домой. Вскоре все члены семьи полковника Шведова тоже стали пользоваться услугами водителя Семина.
Именно подполковнику Семину поручили теперь разработку японского гражданина Коги. Довольно скоро из-за болтливости Семина практически все сотрудники управления спортивных единоборств Госкомспорта СССР знали о том, что КГБ интересуется Когой. Даже сам объект оперативной заинтересованности знал о проявленном к нему интересе со стороны КГБ и об имени и воинском звании незадачливого разработчика. В подобных случаях обычно назначалось служебное расследование и виновные в утечке информации строго наказывались, вплоть до уголовной ответственности. Но в благополучии Семина был заинтересован лично Шведов, поэтому инцидент был предан забвению.
Тем временем Кнежевич, Кога и даже Лаврентьев обнаружили за собой слежку. Последний даже перестал пользоваться телефоном. Операция была провалена. Спасительный для Семина и Шведова вариант был найден в том, чтобы закрыть Василию Коге въезд в СССР c мотивировкой "по оперативным соображениям". Тогда "шустрый" Кнежевич зачастил в приемную председателя центрального совета спортивного общества "Динамо" генерала Петра Степановича Богданова, бывшего руководителя московской милиции, в прошлом одного из руководителей Московского горкома партии.
Богданов не только руководил спортивным обществом "Динамо", но и являлся президентом федерации дзюдо Советского Союза. В этом качестве он и познакомился с Мацумае и его помощником Василием. В первые свои посещения Москвы Кога преподносил Богданову в виде подарков дорогостоящие японские телевизоры и видеомагнитофоны. Цена их в то время в СССР была соизмерима со стоимостью "Жигулей".
Как только Когу лишили возможности посещать СССР, подарки Богданову от имени Коги стал возить Кнежевич. В конце концов, Богданов лично обратился к Филиппу Бобкову с просьбой разрешить Коге въезд в СССР под личную ответственность Богданова. Мотивировалась просьба необходимостью дальнейшего развития сотрудничества ЦС "Динамо" с японским университетом в деле совершенствования подготовки личного состава МВД и КГБ в овладении приемами рукопашного боя на основе традиционных японских боевых искусств.
Одновременно в адрес Госкомспорта СССР из университета Мацумае было направлено письмо с просьбой впустить в СССР Василия Когу, как представителя университета и координатора программы по взаимодействию японских спортсменов с советскими спортивными ведомствами. В итоге Кога одержал победу и вскоре прибыл в Москву, но по указанию Бобкова с момента его прибытия в Шереметьево-2 был взят под наружное наблюдение.
Встречали Когу представители ЦС "Динамо" на служебном автомобиле, снабженном спецсигналами. Автомобиль двигался со скоростью, превышавшей разрешенную, и при въезде в центральную часть Москвы перед площадью Белорусского вокзала бригада наружного наблюдения объект потеряла. Через оперативные возможности 2-го отдела 7-го управления КГБ, осуществлявшего оперативную деятельность в центральных гостиницах Москвы, где размещались иностранные граждане, были предприняты попытки установления места проживания Коги. Однако ни в одной из этих гостиниц Кога обнаружен не был. Позднее было установлено, что он был размещен Богдановым в ведомственной гостинице Московского горкома партии "Краснопресненская", а в этих гостиницах органы КГБ не имели права осуществлять агентурно-оперативную деятельность (то есть прослушивать номера).
В числе связей Коги был выявлен также советский гражданин Устрялов, в прошлом корреспондент газеты "Труд" в Японии, долгое время там живший. Как было установлено и зафиксировано оперативной техникой в одной из гостиниц Москвы, Кога состоял в интимной связи с женой Устрялова, причем их единственный сын был внебрачным ребенком Василия, проявлявшего о мальчике постоянную заботу и поддерживавшего его материально.
Во время нахождения в Москве Кога ездил на дачу Устряловых в поселке Немчиновка, закрытом для посещения иностранцев. Именно там решено было задержать Когу, задокументировать нарушение правил поведения для иностранцев на территории СССР и использовать полученный компромат для его вербовки. В случае отказа Коги от сотрудничества планировалось его выдворение из СССР.
При очередной поездке в Немчиновку автомобиль Устряловых, в котором, как было установлено службой наружного наблюдения, находился Кога, был остановлен сотрудником 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ майором Виктором Мартыновым, одетым в форму сотрудника милиции и имевшим в своем распоряжении автомобиль с опознавательными знаками Госавтоинспекции (ГАИ). Кога был препровожден майором Мартыновым в местное отделение милиции, где был составлен протокол о нарушении правил. Спустя несколько дней Кога был приглашен в Госкомспорт СССР, где начальник 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ полковник Борис Тарасов в присутствии своего подчиненного подполковника Семина провел вербовку Коги в качестве агента КГБ.
Кога пошел на вербовку достаточно легко, без особых колебаний и сомнений, так как ему была предъявлена нота МИД СССР в адрес МИД Японии о систематических нарушениях Когой правил поведения иностранцев на территории Советского Союза. Нота МИД была фиктивной. Но Кога этого не знал и вернулся в Японию. Через несколько месяцев он был арестован японской криминальной полицией по обвинению во взяточничестве и мошенничестве. Суд признал Когу виновным и он был осужден на несколько лет тюрьмы. Во время отбывания наказания он был убит одним из заключенных.
Следует отметить, что информация о неприятностях Коги, постигших его по возвращению в Японию и последующей его гибели поступила от японских неофициальных лиц во время их контактов с агентурой КГБ. Достоверно факт гибели Коги установлен не был, тем самым оставив открытым вопрос о возможной оперативной игре с КГБ спецслужб Японии.
Вынужденный отъезд Коги из Москвы не повлек за собой исчезновения его "верного солдатика" Радомира (Ратко) Кнежевича. Он по-прежнему был активен и вездесущ и даже сумел установить контакт с очередным претендентом на звание чемпиона мира по шахматам – совсем молодым еще в те годы Гарри Каспаровым.
Но, чем закончилась вся эта шпионская история в отношении Кнежевича и Лаврентьева, мне неизвестно, так как по указанию генерала Ивана Абрамова дело было нами передано для дальнейшей разработки во 2-е Главное управление КГБ СССР, занимавшееся шпионажем.»
Отправлено: 16.10.20 09:21. Заголовок: Как спецслужбы использовали агентуру из художественных кругов
Записки бывшего подполковника КГБ: Михалковы, Кончаловские, Юлиан Семенов. Как спецслужбы использовали агентуру из художественных кругов В этой части Попов пишет о связях членов семьи писателя Сергея Михалкова со спецслужбами, о том, как благодаря этим связям писателю Юлиану Семенову удалось спасти от репрессий отца, и о его персональном сотрудничестве с КГБ.
Ч.1. Сергей Павлов
Филипп Бобков по роду своей службы был прекрасно осведомлен о деятельности так называемых русистов. Идейные их руководители вышли из числа комсомольских лидеров. В комсомоле начинали также Бобков (он был вторым секретарем горкома комсомола в городе Ленинск-Кузнецкий) и его наставник генерал Евгений Питовранов (возглавлявший комсомольскую организацию Московского электромеханического института, в котором учился).
Еще одним неординарным комсомольским лидером был Сергей Павлов. Он родился в 1929 году. В 1955 году был избран секретарем Московского горкома ВЛКСМ, в 1958 году – секретарем ЦК ВЛКСМ, в 1959-м – первым секретарем. На этой должности он продержался до 1968 года. Через три года после успешно проведенной Олимпиады в Москве в 1980 году Павлов, однако, попал в опалу и фактически был сослан – переведен в Министерство иностранных дел СССР и отправлен послом в Монголию и Бирму.
В 1989 году Павлов по достижении пенсионного возраста был уволен из МИД СССР и отправлен на пенсию. Вот что писал по этому поводу лукавый Бобков: "Несмотря на добросовестную работу, карьера Павлова завершилась. Его возвращение в Москву было печально. Для МИД он оставался чужаком и вскоре был уволен... Дни Сергея Павловича оказались сочтены. В начале октября 1993 года он ушел из жизни".
На момент, когда Павлов оказался не у дел, Бобков был первым заместителем председателя КГБ СССР и вполне мог помочь Павлову с трудоустройством. С 1991 года Бобков активно осваивал, уворованные у советского народа, средства через, созданную им, финансовую структуру "Мост", где также могло найтись место для деятельного Павлова. Но Бобков не ударил палец о палец, чтобы ему помочь. Скрытый текст
Неожиданное для Павлова смещение и отправку через МИД послом в далекие страны Бобков прокомментировал следующим образом:
«О причинах подобных перемещений не очень хочется писать. Но скажу о том, что не раз приходилось говорить бывшим комсомольским вожакам: "Ребята, собираясь, пореже провозглашайте желание выпить "за Шурика!". Вокруг Александра Николаевича Шелепина тогда складывалась тяжелейшая атмосфера, поощряемая людьми, боявшимися за свою карьеру. Молодость, к сожалению, всегда страшила и страшит старость.»
Итак, Павлова сняли из-за Шелепина. В свое время среди руководителей ВЛКСМ он считался одним из наиболее перспективных.
Александр Шелепин родился в 1918 году в Воронеже. В 1941 году окончил Московский институт истории, философии и литературы имени Н.Г. Чернышевского. С 1940 года на комсомольской работе. С 1952-го по 1958 год – первый секретарь ЦК ВЛКСМ. С апреля 1958 года Шелепин работал заведующим отделом партийных органов ЦК КПСС. В декабре того же года по настоянию Никиты Хрущева был назначен председателем КГБ при СМ СССР, затем избран секретарем ЦК КПСС и председателем комитета партийно-государственного контроля, совмещая его с должностью заместителя председателя Совета министров СССР.
"Он сосредоточил немалую власть в одних руках, учитывая и то, что КГБ при СМ СССР возглавил его ближайший соратник по комсомолу В.Е. Семичастный, а отдел административных органов ЦК КПСС – [Николай Романович] Миронов, с которым у Шелепина сложились добрые отношения в период работы в КГБ", – вспоминал Бобков.
Вокруг Шелепина, как бывшего комсомольского лидера, сложилась группа молодых комсомольских руководителей, поднявшихся на волне прихода к власти Леонида Брежнева. Молодые люди восхваляли Шелепина, "железного Шурика", что вызвало настороженность старшего поколения.
Шелепина называли "железным Шуриком" по аналогии с "железным Феликсом" (Дзержинским). Аналогия возникла не случайно. Шелепин был убежденным сталинистом, сторонником жесткого курса во внешней и внутренней политике. Именно это обстоятельство настораживало Брежнева и его окружение, опасавшееся новых чисток при очередной смене руководства страны.
Имеется немало свидетельств того, что в период смещения Хрущева кандидатура Брежнева рассматривалась, как временная. Основным претендентом на высшую партийную должность в стране, по мнению многих, был Шелепин.
В числе людей, близких к Шелепину, был Сергей Павлов, сменивший его на посту первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Павлов, так же как и Шелепин, был сталинистом и русским националистом. "Шелепинцы" являли собой идейно сплоченную группу, видевших дальнейшее развитие страны на путях прославления Сталина и его деяний и на этой идеологической основе – построения мощной милитаристской державы.
"В бытность свою первым секретарем ЦК ВЛКСМ Сергей Павлов отличался жесткостью и крайним, даже по меркам партийной элиты того времени, консерватизмом. Он сплотил вокруг себя убежденных русских националистов и дал старт зарождению Русской партии", – писал один из авторов "Русского журнала" в статье "На идеологическом посту: 1960-е" (№4 за 2008 год).
Одним из ярых сторонников Павлова был Валерий Ганичев, в середине 1960-х годов работавший заместителем главного редактора издательства ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия". В 1968 году Ганичев стал директором издательства и оставался на этом посту до 1978 года, пока не был переведен на должность главного редактора "Комсомольской правды". Там же, в "Молодой гвардии", работал поэтом сын Филиппа Бобкова.
"Павлов был одним из самых заметных антизападников среди высокопоставленных чиновников, – писал Николай Митрохин в статье "Русская партия" на страницах журнала "НЛО: независимый филологический журнал" в 2001 году (№48). – Разделявшие его взгляды руководители и сотрудники ЦК ВЛКСМ образовали "павловскую группировку", действовавшую в 1960-е годы. Постоянными составляющими идеологии группировки были радикальное антизападничество, преклонение перед "государственником" Сталиным, антисемитизм и романтическое отношение к отечественной истории".
Один из участников "павловской группировки" Николай Месяцев вспоминает:
"Когда нас всех разогнали, нам часто говорили: не может быть, чтобы у вас не было организационной спайки. Но ее не было, мы всегда оставались просто друзьями и единомышленниками... Часто собирались у меня на даче. Но не было разговоров, что надо Брежнева свергать и ставить Шелепина. Хотя были и среди нас дурачки, которые, поддав, вставали на стул и кричали: "Да здравствует Шелепин!"... Но мы не говорили о том, что он должен занять место первого".
Журнал "Кто есть кто", №5, 2003 год
Николай Месяцев родился в 1920 году в городе Вольск Саратовской губернии. В 1941 году закончил Военно-юридическую академию Красной армии. После завершения образования проходил службу в особых отделах НКВД, а затем в Главном управлении СМЕРШ, возглавляемом Виктором Абакумовым. С 1946-го по 1952 год – в органах комсомола на должностях инструктора, ответственного организатора ЦК ВЛКСМ, второго секретаря ЦК ЛКСМ Молдавской ССР, заместителя заведующего организационным отделом ЦК ВЛКСМ. В 1953 году переведен по распоряжению Сталина в МГБ СССР. С 1955-го по 1959 год вновь в ЦК ВЛКСМ – завотделом пропаганды, секретарь ЦК.
В 1959–1962 годах – Месяцев – первый заместитель общества "Знание". В 1962–1963 годах – советник-посланник посольства СССР в Китае, в 1963–1964 годах – заместитель заведующего отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран (руководил отделом Андропов). В 1964 году возглавил Госкомитет по телевидению и радиовещанию СССР. В 1970 году был смещен с должности, как член группы Шелепина. С 1970-го по 1972 год – чрезвычайный и полномочный посол СССР в Австралийском Союзе. С 1972 года – старший научный сотрудник, завотделом Института научной информации АН СССР. С 1989 года – на пенсии.
В марте 1965 года в Монголии с дружеским визитом находилась партийно-правительственная делегация СССР во глава с Шелепиным. В числе членов делегации был глава Гостелерадио СССР Месяцев. По воспоминаниям жены генерального секретаря ЦК Монгольской НРП Юмжагийна Цэдэнбала Анастасии Ивановны Филатовой во время ужина в их доме Месяцев, указывая на Шелепина, кричал: "Вот будущая величина!" По мнению Филатовой, "возможно, посол или офицер спецслужб проинформировал свое руководство".
Бобков поддерживал с Месяцевым доверительные отношения, как с руководителем ведомства, курируемого его подразделением. Кроме того, Месяцев был знаком с генералом Питоврановым, который во время работы Месяцева в Китае в качестве посла был старшим советником КГБ по вопросам безопасности при министерстве общественной безопасности КНР. Именно Месяцева имел в виду Бобков, говоря: "Ребята, собираясь, пореже провозглашайте желание выпить "за Шурика".
После того, как Шелепин был переведен на должность председателя ВЦСПС, его бывшие ближайшие сторонники также вынуждены были поменять места работы. В частности, Сергей Павлов возглавил Госкомспорт СССР.
Виктор Гостев
Павлов и Бобков были хорошо знакомы, начиная с Всемирного фестиваля молодежи 1962 года, который проходил в Хельсинки (Финляндия), где Бобков возглавлял оперативную группу КГБ. Он пристроил на службу в 5-е управление, которым руководил, близкого бывшему первому секретарю ЦК ВЛКСМ Павлову, начальника административно-хозяйственного отдела главного комсомольского штаба Виктора Тимофеевича Гостева.
Гостев был зачислен на службу в КГБ по партийному набору и назначен на должность заместителя начальника 1-го отдела 5-го управления КГБ с присвоением ему воинского звания подполковник. Отдел этот курировал научную (целый ряд гуманитарных академических институтов) и творческую интеллигенцию (союзы архитекторов, художников, композиторов и писателей), а также Гостелерадио СССР, Госкино СССР и Госкомспорт СССР.
Довольно быстро Гостев стал посмешищем в чекистском коллективе за глупость и элементарную неграмотность. Как легенда пересказывалась история, когда Гостев взялся править документ, где указывалось об изъятии порнографических материалов у одного из объектов оперативной заинтересованности. Вальяжно развалившись в кресле, нарочито говоря в нос и растягивая слова, он изрек фразу, ставшую в стенах 5-го управления исторической: «Если на изображении двое, значит, пара, потому и пишется парнография, а не порнография. Ну прямо как дети...»
Руководители оперативных подразделений должны были встречаться совместно с подчиненными им оперативными работниками – как с агентурой выдающейся, так и с той, которая работала недостаточно активно. На каждого агента велось два дела. Одно из них называлось "Личное дело", которое содержало установочные данные на завербованного, материалы, закрепляющие вербовку, характеризующие агента материалы. Другое имело название "Рабочее дело", в котором концентрировались исключительно материалы, представленные агентом в качестве информации. О наличии указанных дел агентам никогда и ни при каких условиях не сообщалось.
Отправившись однажды на контрольную встречу (так назывались совместные встречи с агентом оперработника и его руководителя), подполковник Гостев первым же делом заявил агенту: "Ознакомился я с вашими личным и рабочим делами. Возможности у вас хорошие, а работаете вы неэффективно". От сотрудничества с Гостевым после этой встречи агент в категорической форме отказался, а был он крупным ученым-экономистом.
Отличался Гостев в другом – в доставании всего и вся, прежде всего различного спортивного инвентаря из Госкомспорта СССР, которым руководил его бывший шеф. Естественно, все получалось бесплатно, так как предназначалось спортсменам, членам сборных команд СССР. А были это, конечно же, не гимнастические тапочки, а дорогостоящее горнолыжное снаряжение, велосипеды, тренажеры и прочее. Добывали все, что требовалось Гостеву, сотрудники 1-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ – старший оперуполномоченный майор Анатолий Смазнов и оперуполномоченный старший лейтенант Владимир Лавров. Старался Гостев не столько для себя, сколько для отцов-командиров, коими были заместитель начальника 5-го управления КГБ генерал Виктор Никашкин, ну и, естественно, сам Бобков.
Так, что у "павловских" русистов поддержка была со стороны сотрудников 5-го управления КГБ неплохой. Правда, не так долго довелось Гостеву почудить на оперативной ниве. Несмотря на подношения, уж слишком очевидна была его профессиональная непригодность. Подполковника Гостева отправили на генеральскую должность в социалистическую Болгарию в качестве представителя КГБ СССР. Но с мирными "братушками" Гостев быстро рассорился и его вернули в Союз на должность заместителя председателя центрального совета ВДСО "Динамо", где он и завершил свою чекистскую карьеру. Генералом он так и не стал.
Довольно скоро после отбытия Гостева в Болгарию в 1-м отделе 5-го управления КГБ СССР появился еще один бывший комсомолец, так же как Гостев по партийному набору направленный для службы в госбезопасности. Был им бывший первый секретарь Красноярского обкома комсомола Александр Карбаинов.
Генералом Карбаиновым с подачи Никандрова на службу в управление "З" КГБ СССР был устроен сын писателя-русиста Анатолия Иванова, автора известных романов "Вечный зов" и "Тени исчезают в полдень". Оказался он, правда, не в "литературной группе", а в отделе, который разрабатывал диссидентов.
Знаменит он в управлении стал не благодаря своему отцу, а курьезному случаю. В конце 1980-х в Москве, как и в целом по стране, резко ухудшилась криминогенная обстановка. В связи с этим оперативный состав и их руководители ставили вопрос перед начальником управления "З" генерал-лейтенантом Евгением Федоровичем Ивановым, бывшим однофамильцем писателя Иванова, о разрешении ношения личного оружия оперативным составом, прежде всего при проведении острых чекистских операций, таких как обыск и арест.
Крайне осторожный Иванов однажды такое разрешение дал, при этом подчеркнул начальнику отдела Булату Имамбаеву, что разрешает взять на операцию личное оружие самому надежному из числа офицеров. Надежным оказался сын писателя Иванова. Вечером того же дня, по завершении операции, самый надежный, находясь во хмелю, прострелил лицо своему соседу по лестничной площадке, офицеру советской армии.
Записки бывшего подполковника КГБ: Михалковы, Кончаловские, Юлиан Семенов. Как спецслужбы использовали агентуру из художественных кругов
Ч.2. Вячеслав Кочемасов
Официальной целью создания российского патриотического клуба "Родина" была заявлена охрана памятников истории и культуры. Основателями клуба выступили архитектор-реставратор Петр Барановский, энтузиаст защиты от разрушений старинных церквей и монастырей, за что он был репрессирован в 1933 году, и художник Илья Глазунов. "Одной из важнейших задач клуба, – писал спустя годы Глазунов, – была пропаганда отечественного культурного и исторического достояния, привлечения как можно большего числа людей к его защите от окончательного большевистского разгрома... Эти люди стали основной ударной силой нашего нового для тех лет патриотического движения".
Однако в 1968 году советское правительство, напуганное событиями в Чехословакии, запретило деятельность клуба "Родина", которая приобретала все более откровенно националистический характер. Однако к этому времени эстафету перехватили другие еще более радикальные и мощные националистические организации, прежде всего ВООПИиК и "Русский клуб". Скрытый текст
"Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры" (ВООПИиК) было учреждено еще в 1965 году, как республиканская общественная организация. Непосредственным инициатором ее создания выступили заместитель председателя Совета министров РСФСР Вячеслав Кочемасов, ставший первым председателем ВООПИиК, писатель Леонид Леонов, художники Павел Корин и Николай Пластов, композитор Георгий Свиридов, директор Эрмитажа Борис Пиотровский, академики АН СССР Игорь Петрянов-Соколов и Борис Рыбаков.
К началу 1980 года, по данным официальной статистики, в РСФСР было образовано 1936 районных и городских отделений и 92 400 первичных организаций ВООПИиК. В период расцвета общества, пришедшийся на 1970–1980-е годы, оно являлось одной из самых массовых советских организаций и насчитывало в своих рядах более 10 млн человек.
Вячеслав Кочемасов родился в 1918 году в селе Гагино Нижегородской губернии. В 1941 году окончил Горьковский институт инженеров водного транспорта. Секретарь комитета комсомола Горьковского института инженеров водного транспорта.
С 1942-го по 1948 год – 1-й секретарь Свердловского районного комитета ВЛКСМ (г. Горький), с 1948-го по 1954 год – заместитель председателя, председатель Антифашистского комитета советской молодежи, секретарь ЦК ВЛКСМ, советник посольства СССР в ГДР (1955–1960), заместитель заведующего отделом МИД СССР (1960–1961), заместитель председателя Государственного комитета СМ СССР по культурным связям с зарубежными странами (1961–1962), заместитель председателя СМ РСФСР (1962–1983), с 1966 года совмещал эту должность с работой председателя президиума центрального совета ВООПИиК, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ГДР (1983–1990), кандидат в члены ЦК КПСС (1963–1983), член ЦК КПСС (1983–1990).
В период работы в ГДР в 1950-е годы Кочемасов находился в тесном контакте с генералом Питоврановым, который в эти же годы руководил аппаратом уполномоченного КГБ при министерстве государственной безопасности ГДР. Умевший устанавливать деловые связи, генерал Питовранов сохранил с Кочемасовым близкие отношения на долгие годы. Следует также отметить, что Госкомитет СМ СССР по культурным связям с зарубежными странами с момента создания активно использовался советскими спецслужбами для поиска людей, могущих представлять для них интерес из числа эмигрантов и иностранных граждан. В частности, с 1957-го по 1960 год заместителем заведующего латиноамериканским отделом госкомитета работал Иосиф Григулевич, один из легендарных нелегалов советской внешней разведки.
В 1968–1969 годах в составе ВООПИиК на базе секции по комплексному изучению русской истории и культуры действовал "Русский клуб" – негласное объединение национальной русской интеллигенции. Клуб возглавляли писатели Дмитрий Жуков и Сергей Семанов.
Дмитрий Жуков родился в 1927 году в городе Грозный. В 1947 году окончил Киевское военное училище связи. С 1949-го по 1954 год проходил обучение в Военном институте иностранных языков, по окончании которого до 1960 года проходил службу в Генштабе ВС СССР. В 1964 году окончил Высшие сценарные курсы. Принимал участие в создании Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. В 1973 году совместно с режиссером Борисом Карповым снял по заказу Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР антисемитский фильм "Тайное и явное" (рабочее название фильма: "Империализм и сионизм").
Словом, ВООПИиК, под руководством старого друга Питовранова Кочемасова, у которого в числе ближайших помощников был кадровый офицер советской военной разведки ГРУ Жуков, ставший впоследствии агентом 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР, целенаправленно занимался взращиванием русского национализма. Поэтому Жукову и были поручены съемки документального фильма антисемитской направленности "Тайное и явное". Режиссером фильма, также по заданию КГБ, выступил агент 4-го отдела 5-го управления КГБ Борис Карпов, был режиссер-документалист, основатель киностудии "Отечество" и направления, получившего название "православное кино".
Михалковы и Кончаловские
Сергей Михалков родился в 1913-м и умер в 2009 году в Москве. По линии отца он был выходцем из дворянского рода Михалковых. В течение нескольких лет жил в Пятигорске, в 1933 году возвратился в Москву, стал внештатным сотрудником отдела писем газеты "Известия", главным редактором которой в тот период был Николай Бухарин.
Молодой и шустрый литсотрудник важной газеты приглянулся ГПУ-НКВД, выискивающему врагов народа. Дав согласие на сотрудничество и честно сотрудничая, Михалков начал печататься в центральных советских органах. Его стихи, исполненные советского патриотизма (о дворянском происхождении до поры нужно было забыть), публиковались в журналах "Огонек", "Пионер", "Прожектор" и в газетах "Правда", "Известия" и "Комсомольская правда".
В возрасте 23 лет Сергей Михалков женился. Избранница была на десять лет его старше, успела побывать замужем. Была из знаменитой семьи. Отцом жены Михалкова Натальи Кончаловской был известный художник Петр Кончаловский, а ее дедом был художник Василий Суриков. До брака с Михалковым Кончаловская от первого мужа родила девочку, которую назвала Екатериной.
Не только Сергей Михалков трудился во благо безопасности СССР. К этой же деятельности был приобщен его родной младший брат Михаил, тоже родившийся и умерший в Москве. Писатель, поэт, прозаик, публицист, Михаил печатался под псевдонимом Михаил Андронов и Михаил Луговых. Перед войной он закончил спецшколу НКВД, служил в особом отделе 79-го погранотряда в Измаиле. В 1941 году попал в плен. Бежал.
В качестве партизана-разведчика снабжал советские войска информацией о немецких воинских соединениях. Весной 1945 года в форме рядового германской армии перешел к своим, был обвинен в сотрудничестве с германской разведкой и осужден на пять лет лишения свободы. В 1956 году был реабилитирован. За участие в Великой отечественной войне был награжден тремя орденами и 12 медалями. В интервью корреспонденту газеты "Комсомольская правда" (8 сентября 2006 года) Михаил Михалков рассказывал, что брат "Сергей пошел на прием к Берии – хлопотать за брата. Меня выпустили...".
В 23-летнем возрасте Наталья Кончаловская вышла замуж за чекиста Алексея Богданова. Его брат Петр был крупным советским функционером, в 1920-е годы возглавлял внешнеторговую организацию "Амторг". Под прикрытием этой организации Алексей Богданов с Натальей Кончаловской отправились в США, где и оформили свой брак (Богданов развелся посредством переписки с прежней женой).
Командирован Богданов был в американский город Сиэтл. Официальной целью командировки была подготовка контракта на постройку китобойных судов для СССР. Действительной же целью командировки было создание советской разведывательной сети в Сиэтле, месте расположения крупнейшей военно-морской базы Тихоокеанского флота США, крупнейших верфей, где строились военные корабли и, кроме того, располагался завод по производству самолетов фирмы Boeing.
Однако по инициативе Кончаловской брак был расторгнут. В 1936 году Кончаловская вышла замуж за Сергея Михалкова. Крестным отцом Натальи Кончаловской был выдающийся скульптор Сергей Коненков. К началу 1920 годов Коненков стал признанным мастером. Его работы получили широкую известность не только в России, но и за ее пределами, где его называли "русским Роденом". В 1922 году он повторно женится. Новой избранницей его стала дворянка по происхождению Маргарита Воронцова. Как писал скульптор в своем дневнике: "Маргарита была так прекрасна, что показалась мне творением какого-то неведомого художника".
В 1923 году в Нью-Йорке должна была состояться художественная выставка русского и советского искусства. Для участия в ней в США был командирован Коненков с супругой.
До 1933 года США не признавали СССР и в Соединенных Штатах отсутствовали дипломатические представительства Советского Союза, под прикрытием которых могли действовать резидентуры советских разведывательных органов. Супруги Коненковы были отправлены в США с целью создания агентурной сети для советской разведки.
В 1924 году в Нью-Йорке по инициативе Ленина американцем Армандом Хамером было создано акционерное общество с участием советского капитала, которое осуществляло посреднические функции при совершении экспортно-импортных операций советскими внешнеторговыми организациями и американскими компаниями. Названа эта структура была "Амторг". В Москве располагалось генеральное представительство "Амторга" – "Совторг".
С момента создания "Амторга" эта организация стала базовой в деятельности внешней разведки СССР того периода времени – Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ и военной разведки Красной Армии на территории США. Штат "Амторга" состоял исключительно из советских граждан, которые преимущественно являлись сотрудниками внешней и военной разведок.
Разведчики, действовавшие под прикрытием "Амторга", занимались добыванием технологических секретов в американских компаниях и осуществляли поставки в СССР продукции предприятий США, не разрешенных к экспорту в Страну Советов. Вряд ли является случайным практически одновременный приезд в США Натальи Кончаловской с мужем-разведчиком и сотрудником "Амторга" и ее крестного отца скульптора Коненкова с женой Маргаритой, которой советской разведкой был присвоен псевдоним Лукас.
В Нью-Йорке Коненковы создали богемный салон, который с удовольствием посещали представители элит США. Хозяин – скульптор Коненков – играл на гармошке и обильно угощал гостей за резным деревянным баром собственного производства. Молодая красивая жена Маргарита была радушной и любезной хозяйкой.
Аналогичный салон действовал за многие тысячи миль от Нью-Йорка в штате Вашингтон, в городе Сиэтл, где жила крестница Сергея Коненкова Наталья Кончаловская со своим мужем разведчиком Алексеем Богдановым. Она также была мила с многочисленными гостями, а муж занимал их игрой на фортепиано.
Двадцать два долгих года провели в США супруги Коненковы. Маргарите (Лукас) удалось влюбить в себя выдающегося физика Альберта Эйнштейна и через его посредство познакомиться с руководителем американского "манхэттенского" проекта по созданию атомной бомбы Робертом Оппенгеймером и его супругой Кэтрин. Бывший начальник 4-го (диверсионно-разведывательного) управления НКВД-НКГБ генерал-лейтенант Павел Судоплатов в своей автобиографической книге "Спецоперации. Лубянка и Кремль" писал об этом следующее:
«Жена известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент, действовавшая под руководством Лизы Зарубиной, сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном в Принстоне. Она сумела очаровать ближайшее окружение Оппенгеймера. После того как Оппенгеймер прервал связи с американской компартией (сделано это было также по настойчивой рекомендации советской разведки с тем, чтобы не привлекать внимание ФБР, следящего за членами компартии США), Коненкова под руководством Лизы Зарубиной и сотрудника нашей резидентуры в Нью-Йорке [Павла] Пастельняка [оперативный псевдоним, которым он подписывал шифровки в центр] (Лука) постоянно влияла на Оппенгеймера и еще ранее уговорила его взять на работу специалистов, известных своими левыми убеждениями, на разработку которых уже были нацелены наши нелегалы и агентура.»
По возвращении в Москву в 1945 году Коненков получил большого размера мастерскую в престижном доме на улице Горького. В этом же доме Коненковым была предоставлена квартира. Оставшиеся годы их жизни они проводили в тесном общении с семьей Сергея Михалкова.
Юлиан Семенов
Мужем дочери Натальи Кончаловской и падчерицы Сергея Михалкова, Екатерины, был Юлиан Семенов.
Юлиан Семенов (Ляндрес) родился в 1931 году. Его отец – Семен Ляндрес с 1930 года работал в Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ) и Наркомате тяжелой промышленности, одно время был помощником наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. В середине 1930-х годов был приглашен Бухариным, главным редактором газеты "Известия", на должность ответственного секретаря и заместителя главного редактора.
В начале 1940-х годов, уже после ареста и расстрела Бухарина, вновь работал ответственным секретарем и заместителем главного редактора газеты "Известия". В 1942 году был арестован на несколько месяцев. В 1952 году был вновь арестован и осужден на восемь лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ). Его сын Юлиан бесстрашно добивался освобождения отца. И в 1954 году Семен Ляндрес был освобожден. Вернулся из заключения инвалидом. В конце 1950-х годов работал заместителем директора Гослитиздата, в 1960-е годы – заместителем главного редактора журнала "Вопросы литературы".
Юлиан Ляндрес в 1948 году поступил в Московский институт востоковедения. За активную защиту отца был исключен из комсомола и отчислен с пятого курса института. Завершить образование смог только после смерти Сталина. Преподавал в МГУ язык пушту и одновременно учился на историческом факультете.
Начиная с 1955 года в различных центральных изданиях стали появляться произведения неизвестного ранее автора Юлиана Семенова. Это был псевдоним, выбранный Юлианом Ляндресом в честь своего горячо любимого отца. Первые публикации Юлиана Семенова увидели свет в авторитетных советских печатных органах: "Огонек", "Правда", "Комсомольская правда", "Литературная газета" и "Смена".
В МГУ имени Михаила Ломоносова, в котором преподавал Юлиан Семенов, обучались студенты разных стран мира. За ними, как и за профессорско-преподавательским составом и советскими студентами, бдительно присматривали чекисты. Молодой, энергичный и эрудированный, к тому же чрезвычайно контактный преподаватель редкого языка пушту, с репрессированным отцом, вполне обоснованно заинтересовал госбезопасность. Человек авантюрный, жаждущий многое увидеть и познать, Юлиан Семенов не отверг их предложение стать агентом и отправиться в Афганистан.
В 1959 году Юлиан Семенов ступил на афганскую землю, где он только не побывал, выполняя сложнейшие задания советской разведки. Кроме Афганистана, Юлиан Семенов работал в Испании во времена правления генерала Франко, в Чили, когда у власти был социалист Альенде, в Парагвае, когда там правил диктатор генерал Стреснер, во Вьетнаме и Лаосе, где был свидетелем партизанской войны. Обо всем увиденном он увлекательно писал, но лишь незначительная часть написанного увидела свет. Большая часть оседала в архивах советских спецслужб.
Юлиана Семенова читал и любил Андропов. Генерал-майор Вячеслав Кеворков вспоминает:
"Андропов был человеком одиноким. Все в политбюро его побаивались, видя в нем человека с сильным интеллектом. Как только он пришел в КГБ, первое, что я от него услышал: "C интеллигенцией нельзя ссориться – она формирует общественное мнение". Юлиана он очень любил. Читал. Их идеи совпадали. Разведка занимала в их отношениях незначительное место. Для Андропова был очень ценен и важен общеполитический взгляд Семенова".
Вячеслав Кеворков родился в 1924-м в Москве. Окончил Военный институт иностранных языков. После капитуляции нацистской Германии работал в Берлине переводчиком Союзнической военной администрации. В 1950 году был зачислен на службу в МГБ. Службу проходил во Втором главном управлении (ВГУ), которое возглавлял генерал Питовранов. В ВГУ руководил 7-м отделом, курировавшим МИД СССР и разработку иностранных журналистов, аккредитованных при нем.
Писатель Леонид Млечин (приемный сын Виталия Сырокомского) ошибочно причисляет 7-й отдел и его многолетнего начальника Кеворкова к 5-му управлению КГБ СССР. В действительности в 5-м управлении не было отдела, который курировал журналистов, за исключением редакции "Литературной газеты", органа Союза писателей СССР, курировавшейся 1-м отделом 5-го управления, а также редакции газеты "Советский спорт" и федерации спортивных журналистов при управлении пропаганды Госкомспорта СССР, курировавшихся 11-м отделом 5-го управления КГБ СССР.
Юлиан Семенов трудился не только во благо советской разведки. Прежде всего, он представлял интерес для группы Питовранова – Бобкова – Иванова. Еврей по национальности, с репрессированным отцом, но при этом знающий языки – лучшего агента для проникновения в "сионистские центры" было трудно придумать. Генералы госбезопасности всерьез верили в существовании международного еврейского заговора и, сколько могли, вели с этим призраком войну.
Виталий Сырокомский, прошедший большую жизненную школу в партийных органах и советской журналистике, тянувший много лет на своих плечах "Литературку" вместо "свадебного генерала" члена ЦК Чаковского, писавшего свою бездарную "Блокаду", в своих воспоминаниях рассказывал, как писатели-агенты помогали КГБ решить проблему создания зарубежных корреспондентских пунктов, где под прикрытием журналистов работали советские разведчики. Сырокомский поддерживал прямой оперативный контакт с генералом Абрамовым. Абрамов давал указания начальнику 1-го отдела полковнику Пассу Смолину. Тот переадресовывал указания начальнику 2-го отделения подполковнику Владимиру Струнину, подчиненные которого готовили по этому вопросу "записку в комитет" – так назывались записки руководству КГБ.
Имея всю эту необходимую документацию, согласованную 5-м управлением КГБ с ПГУ КГБ, Андропов был в целом готов к решению вопроса, но КГБ не хотел выступать первым с инициативой, так как требовались немалые средства в иностранной валюте для оплаты содержания корпунктов, труда корреспондентов и пребывания их семей. Зная о том, что вопрос уже проработан, Сырокомский настоял, чтобы Чаковский позвонил Андропову. Сырокомский вспоминает:
«На другой день на конспиративной квартире КГБ в центре столицы состоялась "встреча в верхах". Начальник 1-го Главного управления КГБ... Крючков, его первый заместитель Иванов, Чаковский и я. В принципе все обговорили, товарищи из внешней разведки согласились с моей постановкой вопроса: для ЛГ нужны особые материалы, писательского уровня, иначе чекисты [засевшие в корпунктах под видом журналистов] сразу засветятся... Помню, как "пробил" себя в собкоры известный писатель и мой давний друг Юлиан Семенов, любимчик Андропова. Пришел ко мне в редакцию и заявил, что хочет два-три года поработать в Центральной Европе, в основном в ФРГ, в качестве собкора "Литгазеты". Я ответил, что одному мне такой вопрос не решить. "А что делать?" Я глазами показал, что надо звонить по "вертушке", и погладил плечи [погоны]. Он сразу все понял. Снял трубку: "Юрий Владимирович! Это Юлиан вас беспокоит. Вот какое дело..." Разговор продолжался минут 10. Сияющий Юлиан радостно сказал: "Старичок! Все уладил. Еду! Отправляй записку в ЦК". Я написал [записку в ЦК] и на всякий случай позвонил первому заму Крючкова... Тот не возражал».
Виталий Сырокомский. "Загадка патриарха"
Конечно, писали о чекистах и до Юлиана Семенова, например Теодор Гладков. Но зачинателем нового течения в приключенческой литературе явился все же, безусловно, Юлиан Семенов. Его предшественник Теодор Гладков "дружбы" с чекистами тоже не избежал.
С 1950-х годов он сотрудничал с ними под псевдонимом Овод (такой претенциозный псевдоним он себе выбрал). С помощью агентурных отношений он прикоснулся к архивам госбезопасности и стал писать соответствующие произведения о "чистых" и "непорочных". Правда, с агентурным прошлым ему пришлось расстаться не по своему желанию.
В начале 1970-х годов службой почтового контроля КГБ (ПК) оперативно-технического управления КГБ было перехвачено письмо, адресованное Гладковым (Оводом) одной из своих приятельниц в Москве. Служба ПК четко отслеживала почтовые отправления, посылаемые в пределах одного населенного пункта, пытаясь таким образом выявить прежде всего переписку агентуры спецслужб зарубежных стран.
Неожиданно для себя певец спецслужб Гладков попал под повышенное внимание со стороны своих кураторов. Из письма следовало, что Гладков являлся приверженцем группового секса, да еще и сопровождаемого так называемым "золотым дождем". В стране, где "секса не было", открытие такого рода в отношении многолетнего агента было из ряда вон выходящим явлением.
Последовал негласный обыск на квартире Гладкова. Были обнаружены фотопленки соответствующего содержания. Одной из пикантных их особенностей являлось многократное изображение обнаженного женского тела, с надписями темным красителем на эрогенных зонах – Тео. Перепуганный Никандров, который работал с Гладковым, поспешил от него избавиться. Так агент Овод бесславно закончил свою агентурную жизнь.»
Отправлено: 22.10.20 12:44. Заголовок: Записки бывшего подп..
Записки бывшего подполковника КГБ: Концепция "русского мира", "Наши" и танки в обмен на компьютеры В этой части Попов пишет о деятельности русских националистов, об идеологах националистического движения и их сотрудничестве с органами безопасности.
Ч.1. Госбезопасность и русские националисты
«Русских националистов при активном участии 5-го управления КГБ СССР взращивать начали еще в советские времена. Вот отрывок из воспоминаний генерал-майора милиции в отставке, бывшего руководителя российского отделения Интерпола Владимира Овчинского, опубликованного на сайте "Радио Свобода" 29 декабря 2010 года:
«1986 год – это год, когда в Москве были зарегистрированы первые массовые драки между люберами, металлистами, хиппи и другими молодежными сообществами, то, что называлось неформалами. Я курировал тему неформалов со стороны МВД, а со стороны Академии наук аналогичную группу возглавлял Леонид Радзиховский. Мы провели большую работу и поняли: то, что начиналось, как молодежные неформальные группировки, превратилось в организованную преступность. Прежде всего это относилось к люберам и казанским группировкам.
Со временем наш вывод подтвердился. Костяк всех нынешних организованных преступных группировок, факт существования которых государство не желает признавать, формировался тогда, в середине [19]80-х именно в среде молодежных объединений. К 1987 году ситуация в Москве стала невыносимой и было принято решение провести комплексную оперативно профилактическую операцию. Я вошел в штаб по ее руководству. Наиболее опасными считались люберы... За каждым из 300 активных люберов закреплялся оперативный работник, который должен был вести с ним профилактическую работу. Я проводил инструктаж. Скрытый текст
Через два дня меня вызывает начальник института генерал [Юлиан] Солопанов (Овчинский в тот период был сотрудником ВНИИ МВД СССР. – Попов) и показывает мне бумагу, подписанную генералом [Николаем Ефимовичем] Челноковым, начальником УКГБ по Москве и Московской области. В ней говорилось, что проведенное совещание и предлагаемые нами меры провоцируют массовые беспорядки в столице.
И была на этом документе резолюция первого секретаря московского городского комитета партии [Бориса] Ельцина: "Такие действия противоречат линии партии. Прошу разобраться и принять меры по существу".
Партийное расследование моих "преступных действий" длилось месяц и вылилось в 13 томов. К его концу о люберах уже не вспоминали, меня обвинили в том, что поднял руку на русских патриотов. Это объяснялось тем, что когда в мое отсутствие вскрыли мой сейф, там в числе прочих документов обнаружилась справка, в которой общество "Память" характеризовалось, как фашистская организация. Заместитель министра внутренних дел по кадрам обвинил меня в идеологической диверсии, играющей на руку сионистам. Мне было объявлено неполное служебное соответствие. Это означало исключение из партии и увольнение с работы...»
С началом перестройки спецслужбы стали "скрещивать" националистов с церковью, причем не с церковью вообще, а с ее зарубежным крылом, чтобы таким образом скомпрометировать РПЦЗ и добиться ее полного подчинения Московской патриархии.
Как мы ужу упоминали, в январе 1992 года Синод РПЦЗ направил в Россию викария Западно-Европейской епархии епископа Каннского Варнаву (Прокофьева) с поручением организовать постоянно действующие синодальное подворье в Москве, которое осуществляло бы власть Архиерейского синода в России. Свою деятельность в России епископ Варнава строил в тесном взаимодействии с протоиреем Алексеем Аверьяновым. На территории поликлиники №68 в Москве в здании Марфо-Мариинской обители было образовано синодальное подворье РПЦЗ. В этом же здании разместился неофициальный штаб Национально-патриотического фронта "Память", возглавляемого агентом спецслужб Дмитрием Васильевым.
19 марта 1992 года в обители состоялась пресс-конференция, в ходе которой протоиерей Алексей Аверьянов от имени епископа Варнавы и со ссылкой на митрополита РПЦЗ Виталия заявил об альянсе с "Памятью", которая, по его словам, "создает отряды быстрого реагирования для защиты храмов РПЦЗ от их захвата". Разумеется, никто никого не захватывал и захватывать не планировал. Это была банальная провокация.
Дмитрий Васильев на этой же пресс-конференции заявлял, что готов летом "взять Москву в тройное кольцо" блокады с целью свержения существующего режима. Через два месяца, 19 мая, епископ Варнава принял участие в демонстрации "Памяти" на Садовом кольце в Москве. Во время поездок по стране Дмитрия Васильева по его просьбе в числе сопровождавших часто присутствовали протоирей Алексей Аверьянов и епископ Варнава.
Параллельно 30 ноября 1991 года по инициативе тележурналиста Александра Невзорова было создано народно-освободительное движение "Наши". Целью движения было воссоздание разваливающегося (но в тот день еще формально существовавшего) Советского Союза в территориальных пределах Российской империи.
"Нашими" в телерепортажах Невзорова были те, кто вооруженной силой пытались сохранить власть коммунистов в СССР, подавляя выступления оппозиции в Литве в январе 1991 года и штурмовавших телецентр в столичном Вильнюсе, при штурме которого погибло 13 протестующих и один офицер группы "А" КГБ СССР (убитый своими "нашими"). Активное участие в январских событиях на стороне центральных властей приняли военнослужащие вильнюсского ОМОНа, разоружавшие местную милицию и захватившие ряд государственных объектов. Им и был посвящен первый репортаж под названием "Наши".
Следующий был о рижском ОМОНе, в январе 1991 года силой занявшем здание МВД Латвии, телеграф и столичный Дом печати. Пять человек были убиты и восемь ранены. Летом того же года сотрудники вильнюсского и рижского ОМОНа уничтожили 13 таможенных постов на границе Литвы и Латвии с Россией. Семь литовцев из числа полицейских и таможенников на таможенном посту "Мядининкай" на границе с Беларусью были убиты. Операцию по уничтожению постов снимал со своей съемочной группой Александр Невзоров.
В числе членов совета движения "Наши" были активный сторонник сохранения СССР Виктор Алкснис и видный член общества "Память" Юрий Риверов. Совершенно логичным было присоединение к движению "Наши" командира рижского ОМОНа Чеслава Млынника и его последующее участие в боевых действиях в 1992 году в Абхазии, во время грузино-абхазского конфликта, в Нагорном Карабахе, Югославии и Чечне (везде на стороне "наших"). В 1993 году он был среди защитников Белого дома в Москве. В 2008 году Млынник получил тяжелое ранение во время боевых действий в Южной Осетии после российского вторжения в Грузию.
Выбранная Путиным патриотическая риторика "наших" в значительной степени способствовала его победе на президентских выборах 2000 года. В своих программных выступлениях он пропагандировал патриотизм и необходимость объединения всех граждан вокруг общенародной цели.
Идеи ''русского социализма'' нашли воплощение в его предвыборной программе, многие положения которой коррелировались с основными посылами современного интерпретатора ''русского социализма'' Алексея Подберезкина, изложенными во множестве его публикаций. "Национальное достоинство", "национальный суверенитет", "единый командный дух", "государственная воля", "жесткий государственный контроль", "потенциал великой державы", "ориентация на многополярный мир", "восстановление геополитического авторитета" – все эти выражения Путин заимствовал из программных положений Народно-патриотического союза России, одним из создателей которого был Подберезкин. Характерным было отсутствие слова "демократия" в первом послании Путина Федеральному собранию 8 июля 2000 года, с которым он выступил в Кремле. В последующих посланиях президента слово ''демократия'' прозвучало, кажется, один раз.
В послании Федеральному собранию в 2005 году Путин вернулся к теме крушения Советского Союза: «Прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории'.»
Так была провозглашена концепция "русского мира" – включения в состав Российской Федерации тех территорий, где живут этнические русские.
«Мне очень нравились и до сих пор нравятся коммунистические и социалистические идеи. Если мы посмотрим кодекс строителя коммунизма, который широко тиражировался в Советском Союзе, то он очень напоминает Библию. Это не шутка, это такая выдержка из Библии на самом деле.»
Это тоже цитата из Путина – примитивная попытка скрестить коммунизм, социализм и религию (православие), Библию и "кодекс строителя коммунизма". Удалось ли это Путину?
31 августа 2009 года в Нью-Йорк генеральным консулом России в США Сергеем Гармониным были вручены российские паспорта группе священослужителй РПЦЗ: епископу Монреальскому и Канадскому Гавриилу, протоиреям Серафиму Ган и Андрею Соммеру, протодиакону Владимиру Цурикову, а также директору по связям Архиерейского собора РПЦЗ Николасу Охотину. Акция была своеобразная, в прежней истории аналогов не имевшая. Получив второе гражданство, указанные священослужители переходили под юрисдикцию России и в случае выявления связей со спецслужбами своей новой и исторической родины они могли быть ею защищены. Именно для защиты агентуры и была осуществлена эта акция.
Протоиерей Российской православной автономной церкви, настоятель храма Святого Царя мученика Николая II Михаил Ардов, узнав об этом, воскликнул: «Это окончательная победа КГБ над зарубежной церковью. И в тоже время это глупейшее решение... Патриархия всегда "в кармане" у того, кто сидит в Кремле.»
Агент Сергей Кургинян на современном этапе
16 января 2017 года в ходе передачи ''Поединок'', которую на российском телевидении ведет Владимир Соловьев, дебатировался вопрос о роли Иосифа Сталина в истории. В обсуждении данной темы приняли участие Леонид Гозман – российский политик, президент Общероссийского общественного движения "Союз правых сил" и Сергей Кургинян, в начале 2011 года создавший и возглавивший движение ''Суть времени'', объединившее сторонников десталинизации и восстановления обновленного СССР.
Подавляющее число участников передачи, присутствовавших в студии или принявших участие в голосовании по телефону, поддержали позицию Кургиняна, всячески превозносившего роль Сталина в становлении и развитии СССР. В то же время ведущий передачи Владимир Соловьев всячески пытался дезавуировать заявления Леонида Гозмана о поощрении властями России ''сталинизации'' общества.
Кургинян с его давнишним агентурным опытом всегда действовал в соответствии с указаниями своих кукловодов. Так было на закате советской империи, когда он, следуя воле первого заместителя председателя КГБ СССР Бобкова, усмирял пылающие национальные окраины огромной страны. Так было в 1993 году в период острого политического кризиса между депутатами Верховного совета и президентом России Борисом Ельциным, когда Кургинян был среди тех, кто пытался отстранить руководителя государства от власти.
Известный театральный режиссер Марк Розовский однажды отметил: «Кургинян – абсолютно достоевский типаж: даже не бес, а мрако-бес с политическими амбициями, который понадобился сначала КГБ, а потом и новой кремлевской администрации» ("Собеседник", 2 марта 2012 года. – Попов).
Публично позиционируя себя оппонентом, существующему в России, режиму, Кургинян в действительности является его активным пособником. Он своего рода поп Гапон. Гапон тоже был агентом "госбезопасности" – царской охранки и, по нынешним понятиям, активным общественным деятелем, внушавшим массам революционные идеи. Кургинян тоже широко идет в массы, при этом четко улавливая веяния времени.
«Надо понимать, что сегодня интернет радикально меняет всю картину политической войны. Никто не рассчитывал, что русские будут использовать его не по американской модели, а по своей, что возникнет альтернативная интернет-армия. Моя организация сыграла здесь большую роль, в том числе численности. У нас есть несколько тысяч людей, умеющих работать автономно и по всем передовым правилам интернет-войн. Они "упаковали" интернет контентом и смыслами так, что нашим "оранжевым" в сетевой среде оставалось либо опускаться в дискуссии "ниже уровня плинтуса", либо просто помалкивать.»
Из интервью Кургиняна еженедельнику "Газета 2000" (Киев), 12 апреля 2012 года
Приведем еще одно весьма интересное высказывание провокатора-Кургиняна, приуроченное к исторической дате – годовщине большевистского переворота, 7 ноября 2012 года:
«С огромным вниманием смотрю за тем, как работают "Братья-мусульмане". Это международное орденское движение, создающее партии и побеждающее в Египте, Палестине ("Хамас"). Я буду в ужасе, если они победят в Сирии, на пути к своей мечте – халифату. Но изучать и применять их опыт, оставив в стороне идеологию и взяв на вооружение архитектуру – стоит. Мы создадим международное движение, новый Коминтерн, "Красный халифат.»
"Братья-мусульмане" ("Аль-Ихван аль-Муслимун") представляют собой религиозно-политическую ассоциацию, основанную в 1928 году после освобождения Египта от прямой власти англичан. Движение характеризуют, как крайне консервативный ислам салафитского толка. В России, Сирии, Саудовской Аравии и Египте (с 24 декабря 2013 года) деятельность движения признана террористической. Целью движения является устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем воссоздания "Великого исламского халифата", включая Россию. При этом, помимо политической борьбы, движение активно использует вооруженный джихад на территории разных стран.
В ходе так называемой ''арабской весны'', которую в значительно степени инициировали ''братья-мусульмане'', активистами протестного движения в деле объединения их сторонников и направления деятельности широко использовался интернет. Именно их опыт использовал Кургинян при создании своей ''интернет-армии'' с далеко идущими планами по перетягиванию России с "пятого места" на "второе":
«Если нужно для того, чтобы народ не погиб полностью за десять лет, перевести страну из аграрно-традиционной, находящейся на пятом месте в мире, в страну, находящуюся на втором, индустриальную – без жертв это сделать невозможно. Возникает один вопрос – либо кем-то пожертвуем, либо всеми»
Вечер с Владимиром Соловьевым, 14 февраля 2017 года
Тут, действительно, без нового Сталина не обойтись!
Нельзя не озаботиться вопросом о том, откуда у Кургиняна, родившегося в 1949 году, в семье, где один из дедов был расстрелян в период чисток, такая неуемная любовь к тирану Сталину. Объяснение этого феномена можно найти лишь в одном – в тайной жизни Кургиняна, как агента спецслужб еще с советских времен. Некоторый свет на эту тайную жизнь Кургиняна проливает книга его учеников-последователей – Сергея Кугушева и Максима Калашникова (Владимира Кучеренко) "Театр мысли Сергея Кургиняна":
«Уж скоро будет 20 лет с того дня, как один из авторов книги, Сергей Кугушев, увидел Кургиняна. То был осенний день в Москве середины 80-ых. И клуб Консерватории рядом с домом Высоцкого на Малой Грузинской, где играли странный, тягучий до неинтересности, но одновременно умный и тревожаще-психологичный спектакль "Борис Годунов". А потом, после представления, было общение с актерами… А самым интересным стало знакомство с режиссером Сергеем Кургиняном – человеком, отмеченным печатью избранничества.
Блестящий физик, оригинальный математик и прирожденный организатор… в начале [19]80-х он резко и неожиданно изменил стиль и само направление жизни. Свел к минимуму занятия наукой и стал режиссером… Его театр выглядел полуподпольным, но при этом негласно поддерживался партийной и чекистской элитой СССР. Кургинян проводил исследования и испытания новых психотехнологий, способов воздействия на групповое сознание, систем смыслообразования… Кургинян пытался нащупать пути прорыва к новому "Красному смыслу". Кургинян был одним из последних настоящих коммунистов… Кстати, и в партию он вступил на моих глазах, когда из нее было модно выходить. А до этого он был просто – беспартийный коммунист, как и подавляющее большинство приверженцев "Красного смысла".
Вскоре после посещения театра мы подружились и при поддержке "последнего наркома", главы Госстроя Юрия Баталина нам удалось невиданное: создать новый театр. Тогда за какой-то год в столице впервые за 30 лет возникли сразу пять новых театров и одним из них был кургиняновский "На досках"...
В театр мы привлекали всех умных людей вне зависимости от их политических воззрений и личных свойств. Мы надеялись, что несовпадение точек зрения позволит создать новый советский проект, и Красная Атлантида, на наших глазах уходящая в пучину, вдруг всплывет, схлынут воды – и вновь мир увидит возрожденный Красный Колосс. В необычном театре-лаборатории работали Татьяна Толстая и Виктор Ерофеев, силовик [Владимир] Овчинский и диссидент Симон Кордонский, Михаил Леонтьев и Борис Богоряцкий. Сам же Кургинян служил душой и рупором этого странного объединения. Он не только общался с высшим руководством СССР и Москвы, но и метался по терпящей бедствие стране, проникал во все кризисные точки. Я, Сергей Кугушев, участник и очевидец этих событий, говорю честно: мы ленились делать подобное. Жили в комфорте, ходили на государственную службу, ездили в персональных машинах и получали тогдашние кремлевские пайки. А Сергей Ервандович инкогнито высаживался в Карабахе, проникал в Сумгаит, проводил подпольные встречи с прибалтийскими националистами и одновременно – с их противниками, советскими патриотами.»
Высаживаться" в горячих точках для ведения переговоров с "националистами" и их "противниками" (спецслужбами и советской властью) Кургинян мог только в том случае, если выполнял задания своих кураторов из госбезопасности.»
Отправлено: 22.10.20 12:56. Заголовок: Концепция "русского мира", "Наши" и танки в обмен на компьютеры
Записки бывшего подполковника КГБ: Концепция "русского мира", "Наши" и танки в обмен на компьютеры
Ч.2. Георгий Щедровицкий
Говоря о Кургиняне и его деятельности, было бы большим упущением не вспомнить о его предшественнике Георгие Петровиче Щедровицком, одном из выдающихся ученых советско-российского периода. Нынешний первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко является одним из учеников и последователей философа Щедровицкого.
Щедровицкий и его последователи считали, что общество можно программировать. Недавно журналист и телеведущий Андрей Караулов в своей передаче, говоря о протестах в Хабаровске, высказал мысль о том, что ответственный за внутреннюю политику Сергей Кириенко сознательно усугубляет ситуацию, действуя согласно наставлениям Щедровицкого, чтобы привести к власти технократов.
Философ Щедровицкий в 1958 году организовал Московский методологический кружок (ММК) являвшейся философско-методологической и интеллектуально-практической школой, центром разработки системомыследеятельностной методологии и организационно-деятельностных игр (ОДИ). При жизни Щедровицкого на протяжении более чем 30 лет главной формой деятельности ММК были методологические семинары под его руководством. После того, как в 1987 году семинары прекратили работу, Щедровицкий стремился поддерживать единство кружка путем проведения методологических съездов. Всего состоялось пять съездов. Первый – в январе 1989 года в Киеве.
Основой всего были ОДИ, как универсальная методологическая система решения управленческих задач. Один из участников этих игр, сотрудник 5-го управления КГБ Валерий Лебедев, будущий активный участник ГКЧП, уволенный после неудавшегося путча в звании генерал-майора и с должности заместителя председателя КГБ СССР, знавший философа около 20 лет, полагал, что Щедровицкий задумал ОДИ под дальнейшее развитие и реализацию "интеллектуального переворота" в СССР, дабы пропустить через игры сотни тысяч людей и создать массовый класс своих сторонников:
«Вернемся к основной теме: к теме о попытке завоевания политической власти не с помощью дворцового переворота, восстания, революции или даже демократических выборов, а с помощью группы, прошедших игры, людей. Которые становятся настолько незаменимыми в качестве советников высших политиков и (чуть позже) генераторов основных государственных идей, что постепенно сначала реальная, а потом и юридическо-политическая власть переходит к ним», – писал Лебедев.
Однако деятельность Щедровицкого не афишировалась и кружок его был несколько похож на секту или ложу посвященных, хотя, по мнению члена ММК Александра Левинтова, коллапсу Советского Союза в значительной степени способствовала именно деятельность Щедровицкого и его последователей, а не ЦК КПСС и генсек Михаил Горбачев.
Кургинян испытал живое влияние самого Щедровицкого, который провел в рамках кургиняновского театра "На досках" целую серию лекций, на основании которых была издана отдельная книга. Политические же цели Кургиняна и Щедровицкого серьезным образом разнились. Если Щедровицкий имел в виду эволюционное построение элитарного общества "без бития стекол", то Кургинян зовет назад в будущее, не считаясь с возможными жертвами со стороны народа.
Владимир Квачков и Владимир Кучеренко
В феврале 2009 года полковником ГРУ в отставке Владимиром Квачковым было создано "Народное ополчение имени Минина и Пожарского". Ранее, в 1998 году, Квачков был судим по обвинению в покушении на руководителя РАО ''ЕЭС'' России Анатолия Чубайса, но был оправдан коллегией присяжных. В мае 2009 года друг и сподвижник Квачкова русский националист Юрий Екищев образовал националистическое движение ''Пара Беллум''. О целях и задачах, которые ставило перед собой движение, сообщалось следующее:
«Из названия "Пара Беллум" (готовься к войне) уже становятся ясны наши цели... Мы вынуждены констатировать, что война идет. Давно. Скрытая, ползучая, маскирующаяся под разные маски и процессы – тем не менее это натуральная, необъявленная война. Со всеми ее признаками... "Истина – в войне!" Мы хотим мира и потому готовимся к войне, как нас учили с детства. И приветствуем всех, кто думает так же. Можно привести уместные здесь слова св. Григория Богослова: "Война предпочтительней мира, удаляющего нас от Бога.»
Движение ''Пара Беллум'' с момента его создания структурно вошло в состав "Народного ополчения имени Минина и Пожарского". 3 ноября 2010 года Квачков разместил на YouTube обращение к россиянам, в котором призвал к выходу "из иудейского плена" и призвал к войне, так как власть, согласно его заявлению, не оставила патриотам иного выхода.
23 декабря 2010 года Квачков был арестован, на этот раз по обвинению в терроризме и организации вооруженного мятежа в России. 8 февраля 2013 года Мосгорсуд признал Квачкова виновным в предъявленных ему обвинениях и приговорил его к 13 годам колонии строгого режима (18 июля 2013 года Верховный суд РФ снизил Квачкову срок с 13 до восьми лет). Сам Квачков заявлял, что не собирался поднимать мятеж, а лишь готовил партизан на случай войны с иностранным агрессором. В то же время, в суде он отстаивал "право народа на восстание".
Единомышленник Квачкова Кучеренко (Калашников) в 2006 году создал интернет сообщество "Славянское братство" и опубликовал его манифест:
«Нам предстоит преобразить свою страну и спасти мир, который несется в пропасть со огромной скоростью. Мы собираемся породить новейшую Россию. Мы обязаны стать новейшими русскими. Мы должны вырвать страну из лап захватчиков. Именно поэтому мы создали братство – сообщество патриотов и творцов, строителей и созидателей – а не мародеров и разрушителей. Мы начали проект "Славянское Братство". И призываем каждого неравнодушного к судьбе славян присоединяться! Ведь кроме нас больше никто не способен изменить участь славян!»
11 сентября 2010 года Кучеренко (Калашников) был избран секретарем по стратегическому развитию Центрального совета партии ''Родина: здравый смысл'', возглавляемой упоминавшимся нами уже Михаилом Делягиным.
В январе 2016 года Кучеренко (Калашников) стал одним из учредителей "Комитета 25 января" – объединения сталинистов и националистов имперского толка, куда также вошли участник войны на востоке Украины Игорь Гиркин (Стрелков), главред ультраправого сайта "Спутник и Погром" Егор Просвирнин, основатель Национал-демократической партии Константин Крылов, лидер нацболов Эдуард Лимонов и востоковед Анатолий Несмиян. Движение изначально декларировало нейтралитет по отношению к действующей власти, но в мае 2016 года в своем манифесте "отказало нынешнему политическому режиму в поддержке", требуя среди прочего пересмотра незаконных сделок по приватизации и территориального расширения российского государства.
Круг друзей, помощников и источников информации Калашникова и Кугушева был достаточно специфичен. Один из них входил "в круг близких Андропову людей". Фамилию Калашников с Кугушевым нам не сообщают. Но можно предположить, что это был кто-то из упоминавшихся нами ранее высокопоставленных офицеров. Именно этот "источник" сообщил двум приятелям о существовании тайного плана Андропова, который мы в целом уже описали:
«Мы можем только реконструировать эту самую секретную часть андроповского плана, догадываться о масштабе проводимых им мероприятий. Приведем здесь лишь три факта. В конце 1970-х годов Андропов из особо приближенных лиц создал замкнутую, своего рода тайную организацию внутри КГБ СССР... (очевидно, что здесь идет речь о ''фирме'' Питовранова. – прим. В. Попова). Сам он [источник информации] общался всего с несколькими избранными, ближайшими соратниками... Сеть особо тесно взаимодействовала с теми подразделениями КГБ, которые занимались финансовыми операциями с Западом, создавали сеть фирм, компаний, банков, финансирующих и реализующих цели и программы Комитета государственной безопасности. Одновременно Андропов оказал поддержку ЦК ВЛКСМ по созданию центров научно-технического творчества молодежи – первых предпринимательских структур в России, возникших в самом начале [19]80-х годов...
Еще одним свидетельством стала разработка операции "Невод" по целенаправленному созданию финансовой сети в Европе и Америке, которая бы могла не только обслуживать нужды разведки, но и нацелилась на экспансию, на захват наиболее быстрорастущих и перспективных инвестиционных финансовых структур Западного мира. Все это были элементы плана, которым хотели обеспечить устойчивую финансовую базу для разгромленного, но, по мысли Андропова, непобежденного русского, советского, национального проекта. Этот пункт программы Андропова, как мы полагаем, воплотили лишь частично. Осуществление намеченных в этом направлении мер было приостановлено вместе со смертью генсека. Однако какие-то элементы этой программы были проведены в конце 1970-х годов.»
С. Кугушев, М. Калашников. Третий проект. Том 1
В этом же совместном труде обнаруживаются еще более откровенные признания: «Благодаря Юрию Ивановичу Дроздову, бывшему начальнику нелегальной разведки КГБ СССР, мы читали работы крупнейших аналитических центров США и Европы, посвященных ближайшему будущему России, ее перспективам на 2015–2020 годы.» Или повествует Калашников: «Судьба свела меня с Николаем Алексеевичем Шамом, одним из тогдашних руководителей КГБ СССР, отвечавшим за экономическую контрразведку и прорывные технологии.... Николай Алексеевич своей подвижнической деятельностью подарил России надежду, дал ей шанс на будущее.»
Николай Шам родился в 1940 году. В системе КГБ СССР работал с 1966 года. С 1974 года – в центральном аппарате КГБ. В 1985–1991 годах – первым заместителем начальника 6-го управления КГБ. Генеральское звание получил в 1986 году. В 1991 году стал первым заместителем председателя КГБ СССР. В 1992-м вышел в отставку по состоянию здоровья. Это – по официальной версии. В действительности же генерал Шам оставил службу в КГБ в знак протеста против действий нового руководителя российских спецслужб Вадима Бакатина, передавшего представителям американских властей схему размещения подслушивающих устройств, установленных в строящемся новом здании посольства США в Москве.
По словам Шама, «в 1987 году при поддержке тогдашнего начальника Генштаба маршала Михаила Моисеева в структуре Минобороны мы [т.е. КГБ] сформировали секретную воинскую часть, которая, фактически, являлась очень мощной научно-исследовательской лабораторией, полностью подконтрольной КГБ.»
«Генштабовский проект не афишировался, – пишет Калашников. – Лаборатории необычной "военной части" развертывались на конспиративных квартирах ГРУ. Одну из них, на Фрунзенской, неоднократно посещал Сергей Кугушев. Несколько явок были и на Старом Арбате. Именно тогда мы увидели, что наша страна при желании способна прорваться в совершенно новый мир.»
Калашников и Кугушев, как и отставной генерал КГБ Шам, при внешней откровенности о многом предпочитают умалчивать, например, о том, как было создано в 1988 году особое "21-е отделение" 6-го управления КГБ СССР "по дистанционному управлению памятью" и как для финансирования деятельности этого отделения был создан кооператив (НПКО) "АНТ" ("Автоматика, наука, технология"). Общественности стало об этом известно абсолютно случайно. 11 января 1990 года в Новороссийске на подъездных путях железнодорожного вокзала была задержана партия из 12 танков на 12 железнодорожных платформах, предназначавшаяся для вывоза за границу. Танки были задекларированы, как тягачи. Генпрокуратура СССР немедленно возбудила уголовное дело о контрабанде оружия.
Товар, как оказалось, принадлежал некому кооперативу "АНТ", созданному в августе 1988 года по инициативе заместителя начальника 6-го управления КГБ СССР Шама и начальника отдела 6-го управления КГБ Бориса Кокурина.
Под крышу АНТ, как стало известно позже, была переведена работа 21-го отделения 6-го управления КГБ и для "режимного обеспечения работы 21-го отделения" в АНТ был даже создан 1-й отдел – случай уникальный для советского кооперативного предприятия. Директором АНТ значился сержант 9-го управления КГБ (ведомство по охране первых лиц государства) Владимир Ряшенцев.
Обменять танки на компьютеры через фирму АНТ придумал генеральный директор научно-производственного объединения "Взлет" генерал Вячеслав Довгань. Разрешение на сделку за номером ПП/25086 выдало руководством министерства обороны. 30 октября 1989 года Довгань и Ряшенцев подписали договор о бартерном обмене "тягачей" на компьютеры. В дорожной ведомости №696848 танки были записаны, как "средства транспортирования неразобранные". Охраны у состава не было, сопровождали груз три сотрудника "Уралвагонзавода", где были изготовлены танки. 22 декабря 1989 года груз прибыл в Новороссийск, где простоял три недели и 11 января 1990 года был случайно обнаружен.
О находке незамедлительно сообщили первому секретарю Краснодарского крайкома КПСС Ивану Полозкову. Полозков по цепочке передал информацию в ЦК КПСС. В следственную бригаду были включены наиболее опытные сотрудники МВД и КГБ. Дело было поставлено на особый контроль в ЦК КПСС и его расследованию было даже посвящено внеочередное заседание президиума Совета министров СССР 12 марта 1990 года.
На заседании президиума выступили Полозков и народный депутат Верховного Совета СССР Анатолий Собчак. В своих выступлениях они заявили, что кооператив "АНТ" является лже-фирмой, созданной в нарушение всех советских законов. Однако расследование быстро захлебнулось. Виновных этой странной сделки обнаружить не удалось. Ряшенцев, защищаемый известным адвокатом Генри Резником, спустя некоторое время уехал в США, где вновь занялся коммерцией.
В 1993 году расследование уголовного дела кооператива "АНТ" было официально прекращено и генеральный прокурор РФ Валентин Степанков направил Ряшенцеву в США письмо с извинениями за причиненные неудобства. 1 июля 1997 года Ряшенцев скончался на 47-м году жизни. В Россию он так и не вернулся.»
Отправлено: 25.01.21 18:31. Заголовок: ссука, выйди, если ж..
ссука, выйди, если живой
Давай чморить чекистов. Я вышел за ссуку Навального, чуть меня эти ссуки-космонавты не захомутали. Поедем блят в Геленджик, а там - Дворец ничейный. Путен говорит - не мой. А значит наш. Устроим в нем Дом Тесофический - море, мрамор, бляди, пляжи. Там и вино, и солнце там,и даже ершик золотой для пидров. А ссуку канадона поставим на шесте - пусть крутится холоп пропутенский, пусть теософистки глядя на него обильно возбуждаются.
Отправлено: 15.07.21 13:12. Заголовок: Хакерская группа REv..
Хакерская группа REvil, которую в США связывают с Кремлем, исчезла из даркнета
«Сайты, связанные с хакерской группировкой REvil, перестали отвечать на поисковые запросы. Специалисты пока не могут понять, связано ли исчезновение одной из крупнейших в мире групп кибермошенников с недавними телефонными переговорами президентов США и России.
О том, что сайты мошеннической группировки REvil исчезли из даркнета, во вторник сообщили крупнейшие компании в США, занимающиеся кибербезопасностью.
Сотни американских компаний стали жертвами кибератаки. Ее связывают с российскими хакерами "Все сайты Revil не работают, включая сайты, где обсуждали и получали выкуп (от жертв кибератак - прим. Би-би-си)", - написал в своем "Твиттере" автор блога о компьютерной безопасности BleepingComputer Лоренс Абрамс. ...»
Для США Кремль стал террористом / Ультиматум США /
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума